– Как я понял, это вы кричали? – Спросил он, стряхивая пыль с одежды.
Мы с Максом переглянулись и улыбнулись друг другу.
– Кричите о своей любви сколько угодно, только я отвлекся на ваши признания, и сбился с тропинки, – с улыбкой сказал он.
Я знала, что не наши крики о любви были причиной его ушиба, а градусы в его голове, но ничего не стала говорить. Я только начала стряхивать пыль с его пиджака.
– Я же говорил, что любить нужно тихо, – сказал мне на ухо Макс и рассмеялся.
– Это точно, – ответила я ему шёпотом.
Он тяжело отдышался и вытащил из сумки письмо. Я тут же почуяла запах спиртного, который исходил от него.
– Может, вы присядете, и я вам посмотрю ваши раны? – Предложила я почтальону, который порядком повредил свою одежду в кустах.
– Нет, доченька. Со мной все в порядке. Мне еще много писем раздавать в поселке и некогда сидеть и болячки свои считать, – сказал почтальон, широко двигая своими пышными усами. Он улыбнулся нам в знак того, что с ним все хорошо. Встряхнув снова пыль с одежды, он достал из сумки письмо и потянул Максу. Сев на свой велосипед, он умчался раздавать письма в селе, так как были еще в селе такие, которые получали и отправляли бумажные письма. Макс взял письмо и развернул его. С первыми строчками прочитанного письма, у Макса напряглись скулы. Это сразу стало заметно, хоть его скулы и прикрывала аккуратно подстриженная борода. По его выражению лица я поняла, что содержание письма является очень важным.
– Мне нужно ехать, причем срочно, – почесав свой висок, сказал он с каким-то волнением в голосе.
– Но что за срочность и куда ты едешь? – Спросила я, поглядывая то на Макса, то на письмо, которое он продолжал держать в руках.
– Элис, поверь, это очень важно. Меня не будет определённое время, и за Никсом некому будет присмотреть. Если тебя не затруднит, возьми его на время. Я обязательно вернусь, как только смогу, родная.
Макс говорил таким взволнованным голосом, что мне хотелось быстрее уверить его в том, что Никс до приезда хозяина, будет в надежных руках.
– Я возьму щенка. Не оставлять же его без присмотра? Только зачем тебе прислали это письмо, если существует электронная почта? – Несмотря на то, что я понимала по выражению лица Макса, что ему сейчас не до моих вопросов, я все же спросила его.
– Элис, милая моя, не время объяснять. Я решил не пользоваться мобильным телефоном и побыть наедине с природой. Только когда дела неотложные, то и бумажные письма человека достанут. Телефоном же я пользовался только с тобой.
Только тогда я поняла, почему с нашей первой встречи, Макс не писал и не звонил мне. Он начал пользоваться телефоном лишь только ради меня. Меня его слова так растрогали, что я его обняла и долго не отпускала от себя.
Он обнял меня так нежно, что мне казалось, что время остановилось. Мне было так хорошо в его объятиях, что не хотелось, чтобы он меня отпускал. Только через полминуты он высвободил меня, и сразу стало холодно без тепла его тела.
Макс быстро закинул вещи в машину и сидя уже в машине, посмотрел на меня.
– Элис, я обязательно вернусь. Не чувствуй себя покинутой, – он притянул меня к себе сидя за рулем и поцеловал.
Я стояла, и слезы сами по себе текли по моим щекам. Мне было очень неспокойно и казалось, что я его больше не увижу.
– Макс, ты точно вернешься? – Спросила я, вытирая слезы, – мне казалось, что если он уедет, то я его больше никогда не увижу. Сердце сжимало так, что задыхалась от своих неприятных мыслей.
– Конечно, милая. Здесь у меня остаешься ты – самое дорогое. Я не могу не вернуться за тобой, – он снова обнял меня, – ведь я тут оставляю девушку, которую люблю больше своей жизни.
Я снова прижалась к нему.
– Элис, милая, только не плачь, прошу. Мне больно видеть твои слезы. Я же скоро вернусь. Зачем эти горькие слезы, которые и мне причиняют боль, видя их на любимых щечках.
– Может мне поехать с тобой? – Предложила я.
– Элис, у меня очень важная встреча, связанная с моей работой и лучше, если я поеду один, – запротестовал Макс.
Он завел машину и, развернув её, направился в сторону трассы, которая вела в город.
Я продолжала стоять и не верила тому, что произошло. Макс, неожиданно получив письмо, сел в машину и уехал, толком не попрощавшись со мной. Мой нос до сих пор улавливал запах любимого мне человека, который за короткий срок стал так мне так дорог, что я разучилась дышать без него. Мне с необъяснимой силой снова захотелось его увидеть, только его не было уже поблизости. Сердце так сжималось, что я забывала вздыхать, чтобы легкие наполнялись необходимым воздухом. Мне казалось, что Макс забрал вместе с собой мое сердце, и поэтому мне так стало так тяжело дышать. Он с каждой секундой все больше и больше отдалялся от меня, в то время как моя любовь к нему только и росла. Мне показалось, что жизнь лишилась всякой радости. Лесная красота больше не завораживала меня и домик, стоящий посередине высоких елок, выглядел грустным и покинутым.