Лизавета засмеялась, но тут же замолчала. Похомов зарылся рукой в ее волосы, пропуская их сквозь пальцы:
— Мягкие, как я и представлял, — прохрипел мужчина, — Тебе идут мои вещи.
В следующее мгновение, он словно потерял интерес к ней. Развернулся, и молча, направился к кровати. Девушка с ужасом наблюдала, с какой скоростью Дмитрий освобождается от одежды.
— Идем спать, ребенок. Выдался тяжелый день.
Карпова отчаянно замотала головой, понимая, чем ей грозит эта ночевка.
— Не трону я тебя, если сама не попросишь, слово даю!
— Нет, я на кресле как-нибудь, — промямлила еле слышно.
— Как хочешь, — Борзый загасил лампу, — Замерзнешь, сама придешь.
Глава 7
— Где Лиза? — набросилась на Пашку Алмазова, едва закончилось мероприятие. Все поспешили в клуб, отмечать сегодняшнюю победу, а она ринулась в синюю зону в поисках ответов. Соколовский нервно заерзал на стуле, не зная, что ответить разгневанной девушке.
— Куда этот мужлан ее увез?
— Понятия не имею, — пошел ва-банк мужчина, — Он передо мной не отчитывается.
— Слава богу, зрители восприняли этот инцидент, как часть представления, — Вставила свое слово Виктория, — Иначе, была бы настоящая катастрофа.
— Да плевать я хотела на эту почетную публику, — зашипела Соня, — Для меня куда важнее, что сейчас происходит с Лизой! А твой братец, наглым образом, врет нам.
Виктория замолчала на полуслове, и в поисках поддержки, уселась рядом с братом.
— Всерьез думаете, что Борзый обидит ее? — удивленно приподнял брови Павел, — Позволит себе лишнего?
— Конечно! — безапелляционно заявила Алмазова, раскрасневшись от негодования.
— Полностью солидарен, — поддержал подругу Андрей, — Если Похомов при большом скоплении людей так себя вел, то страшно представить, что будет, если их оставить наедине!
— Пожалуйста, скажи, если знаешь, Паша, — Вика прильнула к Соколу, — Мы все волнуемся…
Пашка тяжело вздохнул:
— Я, действительно не знаю. Он непредсказуемый.
— Врешь! — истошно закричала Соня, не зная, каким способом узнать правду.
— Угомонись сейчас же, Соня, — стальным голосом отчеканил, непредвзято наблюдающий за этой перепалкой Алексей, — Он же сказал, что не знает. Не надоело еще попугаев из себя изображать?
Девушка пристыжено, но в то же время с мольбой, посмотрела на Гордеева:
— Вместо того чтобы успокаивать, лучше помоги. Моя подруга сейчас находиться в лапах этого…
Новый приступ ярости заставил ее вновь переключить свое внимание на Соколовского.
— Передай своему дружку, если хоть пальцем тронет Лизу против воли, я лично ему я*ца оторву. И пусть Бога благодарит, что она успела мешок с деньгами нам швырнуть прежде, чем он уволок ее в неведомые дали. Иначе, его бы сейчас с мигалками искали!
— Что ж ты злая то такая? — не выдержал Пашка, — Завидно?
Соня хотела что-то ответить, но все потеряло смысл, когда Алексей молниеносным движением развернул к себе, и заключил ее лицо в свои огненные ладони, заставляя смотреть только на него. Только в глаза. Опять этот дурманящий шоколадный взгляд заставлял сердце сладко томиться в груди, а губы мечтать о поцелуях. Она пыталась отогнать от себя мысли о нем, пока была на сцене. Когда пыталась помочь Лизе. Но сейчас Гордеев стоял так близко, что было страшно даже дышать.
— Девочка моя, — прошептал мужчина ей в самые губы, стараясь вразумить, — Если бы вы были хоть чуточку наблюдательнее, и сдержаннее, наверняка заметили бы — то, что происходит между ними в данный момент, либо не происходит — все взаимно!
— Но…
— Лиза отвечала на его поцелуи, — бесцеремонно перебил ее Алексей, — Это неоспоримый факт, который могу подтвердить не только я. Даже обнимала. Но, мы не имеем права вмешиваться в чужую личную жизнь. Лишь им решать, что будет дальше.
Соня виновато поглядывала на Гордеева старшего, отчитавшего ее, словно нашкодившего ребенка.
— Хочешь сказать, мы должны сидеть и ждать, чем дело кончиться? — вспылил Андрей, — Меня одна мысль о том, что они сейчас наедине, до белого коленья доводит. А ты предлагаешь вообще не вмешиваться?
— Очень мудрая мысль, Гордей, — оживился Пашка, поддерживая Алексея, — Полностью согласен, и предлагаю завершить консилиум.
Андрей на Соколовского даже внимания не обратил, лишь ближе подошел к брату, и недоуменно смотрел то на него, то на Соню:
— Я, по всей видимости, вообще не в курсе последних событий, да?
Соня густо покраснела, пытаясь, отстранится от мужчины. Гордеев сопротивляться не стал, но не упустил возможности слегка притянуть ее к себе за талию.
— Возможно, — снисходительно ответил Алексей, выдавая минимум информации.
В зале почти никого не осталось, за исключением толпы девушек, дружно шагающих мимо них в туалет. Одна из них, заметив Соню, остановилась, удивленно присвистнув:
— О, Алмазова! Смотрю, времени зря не теряешь. Решила на рекорд пойти?
— Какой еще рекорд, — огрызнулась Алмазова, — Напилась — иди домой!
Девушка пошатываясь, приблизилась к ней:
— Ну как же! Раз с младшего Гордеева внезапно переключилась на его старшего братца, значит, либо сравнить между собой все их «достоинства» решила, либо просто втроем попробовать. А втроем — это рекорд.
Соня стояла с разинутым ртом, опасаясь даже бегло посмотреть на Алексея.
— Будь ты мужчиной, — прорычал Андрей, — Я бы тебе, за твой поганый язык, башку оторвал. Иди куда шла, Катерина!
— Погодите, — глупо хихикнула девушка, кивнув в сторону Алексея, — А он что, про вас не в курсе?
Схватив ее за локоть, Андрей пытался увести девушку в сторону:
— Топай отсюда, тебе говорят!
— Опять, ты эту с*ку выгораживаешь! — истерически завизжала Катерина, вырывая свою руку из его захвата, — Я с ума по тебе сходила, а ты ее предпочел. Весь институт знает, что ты спишь с ней! И девственности ее лишил тоже ты. Два года назад. Все об этом знают!
Алексей стоял как громом пораженный. Достаточно было взглянуть на побледневшего, как полотно брата, и на перепуганную Соню, чтобы понять — Катерина говорит правду.
Соне казалось, что еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок от стыда и ужаса. Алексей брезгливо отдернул руку с ее талии. Сердце больно-больно сжалось в груди. Голова гудела, рискуя разлететься вдребезги.
— Все не так, — Алмазова, что было сил, вцепилась в рукав мужчины, — Не слушай! Все не так!
— Однако, ты не говоришь, что это неправда, — процедил сквозь зубы Гордеев старший, и без труда освобождившись от ее захвата, быстрым шагом направился к выходу.
— Лех, я могу все объяснить, — окликнул его Андрей. Но, тот даже не остановился.
Понимая, что именно сейчас произошло, Соня впала в самую настоящую истерику. Девушка заметалась, не зная, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Как его вернуть. На глазах выступили слезы отчаяния, которые она даже не пыталась сдерживать. Чтобы не закричать от боли и обиды, до крови прикусила нижнюю губу. Вкус метала на языке, словно предал ей сил. Алмазова, в считанные секунды, сняла босоножки, и со всех ног помчалась за Гордеевым. Соня была абсолютно дизориентирована, бежала наугад, не разбирая дороги из-за стоявшей в глазах влаги. На улице, как из ведра, лил дождь. Словно, погода чувствовала ураган в ее душе. Порывы холодного ветра, наотмашь, хлестали по лицу, но Алмазова упрямо приближалась к его машине, хлюпая по лужам босыми ногами. Промокшая, до нитки, продрогшая так, что зуб на зуб не попадал, девушка преградила путь автомобилю Гордеева. Тот как раз собирался тронуться с парковки, но успел нажать на тормоза. Соня видела мрачное, искаженное яростью, лицо Алексея. Из-за слишком сильно стиснутых зубов, желваки на его челюсти ходуном ходили. Да и руки были до такой степени сжаты в кулаки, что побледнели костяшки пальцев.
— Уйди с дороги!
Алмазова отрицательно замахала головой, ясно дав понять, что уехать отсюда он сможет только по ней. Чего-чего, а упрямства ей было не занимать.