Мария, несомая временем, также согревала душу в холодных лучах экрана. И все же у нее было великое несравненное утешение: музыка. В ней одной было избавление от затхлой, застоявшейся атмосферы окраины.
III
Домнишоара Елена остановилась с неподвижно застывшими на клавишах руками.
— Подожди, подожди, Мария, не так! Совсем не так! Твой голос должен литься совершенно естественно и плавно… Не должно быть никакого, даже малейшего напряжения, пусть берешь и самую высокую ноту… Точнее говоря: этого напряжения не должно быть видно. C’est clair?[20] Пой, как говоришь: свободно, непринужденно.
И опять через несколько минут:
— Но и так невнятно, торопливо текст тоже нельзя произносить. Каждое слово должно звучать отчетливо, интонация должна соответствовать ситуации, развороту действия… Только при помощи полного соответствия музыки и слов можно создать картину, убедительную и правдоподобную атмосферу. Попробуем еще раз.
И занятия продолжались, еще и еще. В конце концов домнишоара Дическу поднялась и закрыла крышку пианино.
— Assez[21]. На сегодня достаточно, детка. И подготовилась, и работала ты отлично. Можешь идти домой. Теперь до встречи после каникул.
Мария вышла на улицу в замешательстве. Идти домой не было никакого желания. Внезапно она увидела Риву и очень обрадовалась встрече. Можно было бы сходить в кино или просто прогуляться по городу. Начал идти снег, и это было так красиво! Рива, однако, торопилась. Была суббота, и ей не хотелось огорчать родителей, которые непременно праздновали этот день. Мария вспомнила, что в сумке у нее лежит книга Эдмондо Де Амичис «Сердце». Она прочла ее, и теперь нужно было зайти в библиотеку поменять. Да, это лучше, чем возвращаться домой, в эти низенькие унылые комнаты с земляным полом, где всегда холодно и неуютно. С тех пор как мама забеременела, она чаще всего скверно себя чувствует, почти не может работать. Семья вынуждена жить на то, что приносит отец. Но, несмотря на старания мамы свести концы с концами, жизнь у них скудная и неприглядная. Что ж касается отца… Чем более гнетущими оказываются вечера в доме, тем реже он возвращается вовремя, когда ж приходит, непременно выпивший, старается сразу завалиться спать.
Да, возвращаться домой нет никакого желания. Возможно, мама в самом деле стала менее расторопной, но то, что сделал отец вчера вечером…
— Теперь уже и дверь открыть не хотите! — стал кричать он, продвигаясь на ощупь в темном коридорчике. — Подержи лампу, я же ничего не вижу!
— Коленька, входи, ради бога, поскорее — выдувает тепло из дома.
— Тепла хотите?! Я целый день как собака работаю на холоде и на снегу, а им тепла не хватает!
И стукнул кулаком по столу, так что задребезжали тарелки с ужином, прикрытые полотенцем. Ляля начала плакать. Отец некрасиво выругался.
— Успокойся, Коля, напугаешь детей, — жалобно попросила мама.
Но слова мамы, вместо того чтоб успокоить, еще больше обозлили его. Он стал проклинать Лялю, ругать несчастные времена, которые выпали ему на долю, ругать маму, не умеющую успокоить соплячку Лялю, потом дошел и до оккупантов, которые довели народ до ручки.
— Ну успокойся же, успокойся. Сядь и поешь. Борщ еще теплый. И ложись. Утром будет стыдно смотреть в глаза Мусе.
— Вот как! Она же меня кормит, как тут не стыдиться! Большая цаца! А уже давно пора зарабатывать на хлеб. Тоже что-нибудь приносить в дом, не ждать только моих заработков. У меня всего две руки. Хотя и с ними не знаю, что делать. Засунешь в карманы, и больше ничего. А она черт знает что вбила себе в голову. Барыней решила заделаться, артисткой. Носить меха и шляпки, раскатывать в Васькином фаэтоне.
И так без устали целый вечер. Во всем мама виновата, именно она вбила ей в голову все эти глупости. Какая из нее артистка? Какая певица? Где в этом городе театр, чтобы в нем пела его дочка? Белоусова пустила по ветру состояние и попала в богадельню. А что дал театр Кармилову? Все это ему известно, потому что живет среди людей и слышит, о чем говорят. А она вбила в голову пустые бредни. Лучше бы поискала место продавщицы, как та же Люська Визитиу.
Пока наконец мама, окончательно выйдя из себя, хорошенько не прикрикнула на него, чтоб прекратил пьяную болтовню и не трогал девушку. После чего отец пожаловался, что никто не хочет его понимать, и уснул, положив голову на стол.