— А я знаю их любимое место, знаю, куда пошли, — похвалилась девчушка из-за забора. — Если возьмете в машину, тогда покажу.
— Берем! Иди сюда! — приказал сублокотенент, вспомнив внезапно, что у них крайне мало времени.
Девочка не стала ждать второго приглашения.
— Лялька! — озабоченно воскликнула тетушка Зенобия. — А ребенок?
— Ничего, тетушка Зенобия, — вмешалась мадам Терзи. — За ним присмотрю я. Вот и Мэриоара поможет. Разве не видишь, что они торопятся?
Машина между тем была уже далеко, более уверенно продвигаясь вверх к центру. Пролетела Павловскую, объехала Соборный сад и, вырвавшись на Александровскую, направилась в сторону вокзала. Ляля пребывала в состоянии крайнего возбуждения, не могла усидеть на месте, посматривала то в одну, то в другую сторону — надеялась, что ее увидит кто-нибудь из соучеников.
Не доезжая церкви Чуфля, дьякон махнул рукой в сторону узенькой улочки. Машина свернула налево и снова оказалась в лабиринте наподобие того, из которого недавно вырвалась, но теперь это уже не так сильно поразило Сакелариди. Только промелькнуло в голове: до чего же странно выбрать для отдыха подобный квартал, в то время как в городе столько прекрасных парков. Вскоре, однако, нагромождение домов оборвалось — теперь машина поднималась на пригорок. Справа сверкало мраморными крестами кладбище, налево простиралась живописная долина, утопающая в пышной зелени привольно раскинувшихся садов. Они въехали в тенистую шелковичную аллею. Воздух здесь был сладким и ароматным, различные кустарники образовали живые изгороди. Сквозь листву там и здесь проглядывали фасады богатых имений и особняков, крытых красной черепицей.
«Да, в самом деле очаровательное место, слово офицера, — подумал с восхищением Шербан. — Скажи ты, сколько неожиданностей скрывает в себе этот город. А мы всегда думали, что все его возможности ограничены Общественным садом и бульваром с его миленькими гимназистками. Но главное их гнездо, как видно, здесь».
— Как вы сказали называется этот райский уголок? — спросил он.
— Долина Чар! — в один голос ответили дьякон и Ляля.
В это мгновение перед ними раскрылось огромное бело-розовое поле. Оно казалось морем, в котором отражалось небо, покрытое легкими, озаренными золотистыми лучами солнца облаками.
— А это что еще такое? — пробормотал сублокотенент, сразу же, впрочем, понявший, откуда идут эти сладкие, опьяняющие ароматы, слегка кружившие голову даже ему, крепкому и молодому.
— Это розовые плантации господина Костина. А вон там и фабрика.
Но не успел Шербан Сакелариди посмотреть в сторону, куда указывал дьякон, как закричала Ляля:
— А вот и они! Видите, идут сюда!
Три девушки поразительной красоты, как показалось Шербану, возможно, и под влиянием этого колдовского пейзажа, шли по аллее, которая окаймляла огромное розовое поле. Три девушки в легких летних платьях, которые, находясь рядом, одна блондинка, с золотистыми кудрями, рассыпавшимися по спине, вторая с волосами цвета дорогого эбенового дерева, окаймляющими чистый овал лица, третья с непокорной копной рыжеватого оттенка, которая так и искрилась на солнце, и с зелеными, прозрачными и лучистыми глазами, казались живым воплощением трех мифических граций.
— Му-у-у-у-ська-а! — разорвала своим воплем это колдовское наваждение Ляля. — Иди скорей, Муська! За тобой прислали от Михаила Андреевича! Тебе нужно быть в соборе!
Мария с изумлением посмотрела на сверкающий автомобиль, на бравого в форме с иголочки офицера, на Ляльку рядом с ним и, оставаясь в полном недоумении, уже потом, в самую последнюю минуту, заметила Игоря Николаевича, ассистента Березовского.
— Господи, Игорь Николаевич! — озабоченно воскликнула она, и искорки, только что сверкавшие в ее глазах, сразу же погасли. Глаза стали темными-темными и слегка нахмуренными. — Что произошло? Почему здесь эта машина?
— Садись, Муся, садись поскорее, — стал торопить ее Игорь Николаевич. — Нельзя терять времени. Нас ждет Михаил Андреевич.
— Хорошо, но скажите сначала, что случилось? — снова спросила Мария, делая знак подругам следовать за ней. Несколько секунд девушки нерешительно топтались, переступали с ноги на ногу: садиться или не садиться в эту великолепную машину, появившуюся словно из сказки или, точнее, из последнего кинофильма, что, по сути, означало одно и то же. Однако искушение было слишком велико, тем более что села в машину и Мария, этот же чернолицый дьякон служил самой верной гарантией, что ничего плохого с ними не случится.