Темпл. Прекрасный образец шлюхиной морали. Но если я могу сказать "шлюха", можешь и ты, не так ли? Возможно, единственная разница между нами в том, что я не хочу быть шлюхой в доме своего мужа.
Нэнси. Я говорю не о вашем муже. Даже не о вас. Я говорю о двух маленьких детях.
Темпл. Зачем же, по-твоему, я отправила Бюки к бабушке, если не удалить его из дома, где человек, которого он привык называть отцом, может в любое время сказать, что он ему не отец? Такая пронырливая шпионка, как ты, должна была слышать, что мой муж...
Нэнси (перебивает). Я слышала его. И вас слышала. Вы защищались - в тот раз. Не ради себя - ради ребенка. Но сейчас вам нужно одуматься.
Темпл. Одуматься?
Нэнси. Да. Вы сдались. И предали мальчика. Согласились пойти на риск никогда больше его не увидеть.
Темпл не отвечает.
Нэнси. Хорошо. Оправдываться передо мной вам незачем. Скажите только, что решили говорить другим людям, если они спросят. Пошли и на этот риск? Так?
Темпл не отвечает.
Нэнси. Ладно. Будем считать, что вы ответили. Значит, насчет Бюки решено. Теперь скажите вот что. С кем думаете оставить девочку?
Темпл. Оставить? Шестимесячного младенца?
Нэнси. Вот именно. Само собой, вы не можете оставить ее. Ни с кем. Не можете оставить шестимесячного младенца, уходя от мужа с другим мужчиной, и не можете взять ее с собой в дорогу. Вот о чем я говорю. Может, вам просто бросить ее здесь, в колыбельке; она будет плакать, но негромко, она еще слишком мала, и, может, никто не услышит плача и ни о чем не догадается, тем более что дом будет заперт до возвращения мистера Гоуэна, а к тому времени она уж утихнет...
Темпл. Ударить тебя еще раз?
Нэнси. Или, может, возьмите ее с собой, она не будет вам мешать, по крайней мере до первого случая, когда напишете мистеру Гоуэну или своему отцу насчет денег, а они пришлют их не так быстро, как хотелось бы вашему новому мужчине, и он вышвырнет вас с ребенком. Тогда просто бросьте ребенка в мусорный ящик, и не будет больше хлопот ни вам и никому, потому что вы избавитесь от обоих...
Темпл делает конвульсивное движение, затем берет себя в руки.
Нэнси. Ударьте меня. Прижгите сигаретой. Я сказала и ему, и вам, что пришла со своей пяткой. Вот она. (Приподнимает ногу.) Я испробовала все остальное, могу испробовать и это.
Темпл (сдавленно, яростно). Замолчи. Последний раз говорю. Замолчи.
Нэнси. Молчу.
Она не двигается. Не глядит на Темпл. Но в ее голосе или в интонации появляется легкая перемена, мы не сразу осознаем, что она обращается не к
Темпл.
Нэнси. Я испробовала все. Испробовала все, что могла. Ты видишь.
Темпл. Никто не собирается оспаривать этого. Ты угрожала мне детьми и даже мужем - если моего мужа ты можешь считать угрозой. Ты даже украла деньги, приготовленные на побег. О да, никто не будет отрицать, что ты испробовала все. Хотя все же принесла деньги назад. Подбери их.
Нэнси. Вы сказали, они вам не нужны.
Темпл. Не нужны. Подбери.
Нэнси. Они и мне не нужны.
Темпл. Все равно, подбери. Когда будешь возвращать их мистеру Гоуэну, можешь взять себе жалованье за будущую неделю.
Нэнси нагибается, подбирает деньги, складывает драгоценности в шкатулку и
кладет на стол.
Темпл (спокойнее). Нэнси. (Нэнси глядит на нее.) Извини. Зачем ты вынуждаешь меня к этому - бить, кричать на тебя, ты ведь всегда была так добра к моим детям и ко мне - и к мужу, и ко всем нам, пыталась связать нас в семейство, в семью, хотя было понятно, что нас ничто не свяжет? Даже в благопристойности, тем более в счастье?
Нэнси. Должно быть, я бестолковая. Сама не знаю. Потом, я говорю не о семье или счастье...
Темпл (резко, повелительно). Нэнси!
Нэнси. ... я говорю о двух маленьких детях...
Темпл. Я сказала - замолчи.
Нэнси. Не могу замолчать. Хочу спросить еще раз. Вы пойдете на это?
Темпл. Да!
Нэнси. Видно, я бестолковая. Скажите это в словах, чтобы я слышала. Скажите: я пойду на это.
Темпл. Ты слышала. Я пойду на это.
Нэнси. Несмотря на деньги?
Темпл. Несмотря на деньги.
Нэнси. Несмотря на детей? (Темпл не отвечает.) Оставите одного с человеком, который сомневается, что это его сын, а другую возьмете к человеку, который даже не хочет детей... (Они глядят друг на друга.) Если вы можете сделать это, то можете и сказать.
Темпл. Да! Несмотря на детей! Теперь убирайся. Возьми, что тебе причитается, и уходи. Вот...
Темпл быстро подходит к столу, берет из груды денег две или три бумажки и протягивает Нэнси, та берет. Темпл собирает остальные деньги, берет сумочку и открывает ее. Нэнси неторопливо идет к детской, проходя, берет со стола бутылку с молоком и идет дальше. Темпл, держа деньги в одной руке, а сумочку
в другой, смотрит на Нэнси.
Темпл. Ты что делаешь?
Нэнси (на ходу). Бутылка холодная. Согрею ее в ванной.
Затем Нэнси останавливается и оглядывается на Темпл, во взгляде ее что-то странное, и Темпл, собравшаяся положить в сумочку деньги, тоже замирает,
глядя на Нэнси. Когда Нэнси начинает говорить, то речь ее не похожа на
прежнюю; мы еще не понимаем, что она означает.
Нэнси. Я испробовала все, что могла. Ты видишь. Темпл (повелительно, властно). Нэнси. Нэнси (поворачиваясь, спокойно). Молчу.
Она идет в детскую. Темпл кладет деньги в сумочку, закрывает ее и ставит на
пол. Потом поворачивается к сумке с детскими вещами. Расстегивает ее,
торопливо проверяет содержимое, берет шкатулку, сует ее в сумку и застегивает снова. Все это занимает около двух минут; когда она застегивает сумку, Нэнси тихо выходит из детской, проходит мимо стола, останавливается, кладет деньги, которые ей дала Темпл, и направляется к двери, через которую
вошла в комнату.
Темпл. Ну что?
Нэнси идет к двери. Темпл смотрит на нее.
Темпл. Нэнси. (Нэнси останавливается, не оглядываясь.) Не думай обо мне слишком плохо. (Нэнси ждет, не двигаясь, не глядя ни на что. Темпл не продолжает, и она снова идет к двери.) Если я... если это когда-нибудь всплывет, я скажу всем, что ты сделала все, что могла. Ты старалась. Но ты права. Дело не в письмах. Дело во мне самой. (Нэнси идет.) До свиданья, Нэнси. (Нэнси подходит к двери.) У тебя есть ключ. Я оставлю твои деньги на столе. Можешь забрать их... (Нэнси выходит.) Нэнси!
Ответа нет. Темпл еще секунду смотрит на пустую дверь, пожимает плечами, берет деньги, которые оставила Нэнси, осматривается, подходит к письменному столу, берет с него пресс-папье, возвращается и кладет деньги под него; теперь, двигаясь решительно и быстро, она берет со стола одеяльце, подходит к двери в детскую и входит туда. Проходит секунда или две, затем раздается вопль. Свет мигает и начинает тускнеть, быстро наступает полная темнота.
Вопль обрывается.
Полная темнота.
Третья сцена
Кабинет губернатора.
12 марта 3 часа 08 мин.
Слева вверху загорается свет. Обстановка та же, что и в первой сцене, только в кресле губернатора теперь сидит Гоуэн Стивенс. Темпл стоит на коленях у стола, положив на него руки и уткнувшись в них лицом. Возле нее стоит Стивенс.
Темпл не знает, что губернатора уже нет и теперь в кабинете находится ее муж.
Темпл (не поднимая лица). Вот и все. Явилась полиция, а убийца все сидела на кухне, в темноте, и повторяла: "Да, Господи, я это сделала", и в тюремной камере тоже повторяла это...
Стивенс наклоняется и касается ее руки, словно хочет помочь ей встать. Она
сопротивляется, но головы не поднимает.
Темпл. Нет-нет. Разве мне по роли не положено стоять так, пока его честь или превосходительство не удовлетворит нашу просьбу? Или я уже окончательно провалила свою роль, даже если суверенный штат предложит мне платок прямо из кармана нашего избранника? Потому что - видите?
Поднимает лицо, глаза ее широко открыты, слез на нем нет; в сторону кресла, где вместо губернатора сидит Гоуэн, она не смотрит. Свет падает ей прямо в
лицо.
Темпл. По-прежнему ни слезинки. Стивенс. Встань, Темпл.
Снова хочет помочь ей подняться, но она опережает его и поднимается сама, глаза ее по-прежнему широко открыты и обращены в сторону; она поднимает
руку, словно маленькая девочка, собравшаяся заплакать, но вместо этого
прикрывает глаза от света.
Темпл. И сигареты не нужно; времени теперь потребуется совсем мало, потому что ему надо только сказать "Нет". (Опять не поворачивая лица, хотя обращается к губернатору, полагая, что он сидит за столом.) Потому что вы не намерены спасать ее, так ведь? Потому что все это было не ради ее души, ее душа не нуждается в этом, а ради моей.