Как стрелять начали, Аза выскочила в грузовую кабину, ну а когда кабину изрешетили — так вообще залегла на полу и лапами голову накрыла. Умница.
Я потом сижу у «вертушки», курю. Руки ходуном ходят. Зуб на зуб не попадает. А она скачет вокруг. Лижется, скулит. Ты, мол, папка, не переживай. Все будет хорошо. Я же с тобой, я здесь! И точно, погладил ее, обнял и полегчало. Отошел мандраж.
К вечеру на стоянку привезли двигатель.
Правда, не новый. На новые давно нет денег, но этот был вполне ничего — только после капремонта. На утро запланировали замену. Уланов деловито обошел установленный на опорах, переплетенный трубками черно-матовый цилиндр движка. Вздохнул.
— У меня же были самые мощные движки в эскадрильи…
— Не волнуйся, Серега, сделаем как было, — отозвался инженер.
На аэродром налетел дождевой заряд, и Аза, пользуясь невнимательностью хозяина, торопливо затрусила к спасительному ангару.
— Куда это твой талисман дунул?
Уланов оглянулся.
— Куда? Куда? Греться. Она, в конце концов, женщина, невоеннообязанная, и к тому же у нас сегодня день нелетный.
Даешь Аргун! Даешь Шали!
«Вертушка» зависла у земли, едва касаясь ее черной резиной пневматиков, и буквально стригла лопастями воздух, когда борт-техник распахнул дверь и сидящий у двери высокий моложавый полковник первым спрыгнул на землю. За ним стали выпрыгивать остальные и как-то неуклюже, словно скользя на лыжах, ковыляли, ежась от бешеного ветра, к раскинувшимся неподалеку палаткам с антеннами. Дошла очередь и до меня. И, впечатавшись армейскими ботинками в землю, я мгновенно понял причину столь неуклюжего ковыляния. Поле под ногами было как пластилин. Оттаявший на солнце чернозем пудовыми липкими комьями повис на «берцах». Идти можно было только странной смесью конькового хода и ходульного шагания, потому что под оттаявшим черноземом была скользкая, как стекло, промерзшая земля.
«Вертушка» за спиной взревела движками и, круто накренившись, отвалила куда-то за недалекий лес к передовой, где ее ждали раненые. С трудом доковыляв до ближайших палаток, чертыхаясь и проклиная оттепель, я вдруг неожиданно нос к носу столкнулся с невысоким, крепким и очень знакомым человеком в армейском «горнике» — брезентовом костюме. Юрьев! Валера Юрьев!
…Несколько лет назад, когда только начиналась та, первая война, я прилетел в Чечню с полком разведки ВДВ. Созданный буквально за год до этого, этот полк был качественно новой боевой единицей. Он был сформирован с учетом опыта использования армии в национальных конфликтах и имел в своем составе, кроме боевых подразделений, собственные разведывательные подразделения, причем не только войсковые, но и агентурные, технические. А также отряд психологических операций со своей типографией, теле- и радиостанцией. И отряд беспилотных самолетов-разведчиков — до этого вообще невиданное дело для линейных частей. В общем, это был мощный кулак, который перекрывал практически весь спектр конфликтных ситуаций. Командовал полком в Чечне Юрьев, бывший в ту пору начальником штаба полка.
…Полк специального назначения разведки воздушно-десантных войск был в декабре 1994 года едва ли не единственной полнокровной боевой единицей на все Вооруженные Силы России. Создавал его неторопливо и тщательно начальник разведки ВДВ полковник Павел Поповских, отбирая для будущей элитной части лучшие подразделения ВДВ. 218-й батальон спецназа, геройски проявивший себя в Карабахе, Приднестровье, Абхазии, стал основой этого полка, а к нему Поповских добавил «непромокаемый» (по шутке ВДВ) 901-й десантно-штурмовой батальон, выдержавший годичную блокаду в осажденном Сухуми. Всего за год из этих батальонов сложился элитный, абсолютно новый в современном военном строительстве полк, идеально приспособленный для участия в локальных конфликтах, имеющий полный арсенал средств для проведения как боевых, так и психологических операций. 1 января полк бросили в Грозный как последний резерв всей Российской армии. Полк спецназа не имел ни пушек, ни танков, ни минометов. Всего четыреста бойцов с легким стрелковым оружием да десяток бэтээров — вот и все силы десантников. А в городе, после разгрома и гибели 131-й бригады, 81-го полка, после отступления штурмовых группировок на одного российского солдата приходилось восемь боевиков. И казалось, что полный разгром и гибель остатков наших войск уже неизбежны. Вот в эти часы полк с боем прорвался к генералу Рохлину. Тогда-то и стали понятны мудрость и дальновидность разведки ВДВ, создавшей и обучившей этот полк. С первых часов разведчики захватили инициативу у боевиков. Умелые, обученные, психологически подготовленные спецназовцы начали беспощадно и страшно перемалывать опьяненных успехом, уверенных в безнаказанности боевиков Дудаева. Уже через сутки после прорыва полка к Рохлину боевики окрестили его «президентским» и при одном упоминании о нем начинали нервничать. А еще через двое суток Дудаев издал приказ о запрещении прямых столкновений с «серыми волками» (эмблема полка), объявил их личными врагами и назначил огромные премии за каждого убитого спецназовца и особую премию за пленного. Эта премия так и осталась невыплаченной… Дудаеву противостоял невысокий, худощавый, немногословный полковник, который прорвался в город на броне вместе со своими «спецами» и лично руководил разработкой и проведением каждой операции полка…Он мог не ехать на эту войну. Как не прилетели сюда десятки комкоров, командармов и комдивов, отправивших в Чечню свои части, а сами оставшиеся в теплых штабных кабинетах. Но полковник Поповских не мог поступить иначе. Полк был его детищем, его созданием, а значит, он должен быть с ним. И потому Поповских не вылезал с передовой, лично ходил с группами на «боевые». Дудаев не знал, кто командует ненавистными ему «серыми волками», но заочно приговорил его к смерти. Слишком велики были потери боевиков и слишком горьким оказалось разочарование от выбитой из рук победы… Тогда, в январе 1995-го, полковник Поповских и его полк спасли не только группировку генерала Рохлина, но и честь, престиж всей России, ее армии от бесславного и позорного разгрома. Именно 45-й полк специального назначения ВДВ переломил ход боев за Грозный, нанес боевикам тяжелейшие поражения, овладел ключевыми узлами сопротивления и обеспечил удачное наступление других частей.