Злая, мертвецки пьяная, потасканная доминиканка подошла ко мне и дернула за волосы: «Чего ты жалуешься? – бросила она. – Я работаю так каждый вечер... Скоро тебе понравится».
Две другие девки держали животное. Габриель Жакмель ткнул его сигаретой в бок, и зверь вошел в меня. Мне показалось, что меня разрывают пополам. Я потеряла сознание.
Голос Симоны. Энш был монотонным, как будто она говорила под гипнозом. Она заговорила еще тише:
– Я оставалась там две недели. Пять или шесть раз меня отдавали ослу. Я думала, что умру от страха и отвращения. Жакмель не осмелился рассказать об этом Президенту, это сделали другие. Он испугался. Меня выбросили на улицу и пригрозили, что убьют, если я проговорюсь.
Вот. С тех пор я ни с кем не занималась любовью.
Малко кипел от ярости. Вот что в ЦРУ называли «столкновениями». Золотая медаль за недомолвки. Симона сильно сжала его руку.
– Это вылечило меня, – сказала она. – Даже если я ничего не почувствовала. Теперь я могу смотреть Габриелю Жакмелю в лицо. Даже стать его союзницей. Я уже сказала вам, что отец – единственный близкий мне человек на свете. Я хочу, чтобы сбылась его мечта. Чего бы мне это ни стоило. И я уверена, что вы защитите меня...
– Я восхищаюсь вами, – сказал Малко.
– Когда-нибудь они заплатят по счетам, – сказала Симона, – после победы. Я помню, что Жакмель был лишь игрушкой в руках Папы Дока.
ЦРУ умело выбирать себе союзников. Теперь он должен был идти до конца.
– Надеюсь, мы победим, – сказал он.
– Я тоже.
Они молчали. Через несколько минут но ее мерному дыханию он понял, что Симона Энш заснула.
Он не мог последовать ее примеру. Это погружение в жестокий, первобытный, кошмарный и кровавый мир было настоящим испытанием для нервов. Союзом Симона Энш – Габриель Жакмель надо было управлять со всей предосторожностью, он был непрочен, как нитроглицерин... Что сделает молодая женщина, встретившись с человеком, так жестоко мучившим ее?
Глава 5
На напряженном лице Габриеля Жакмеля застыли сосредоточенность и подозрительность, что придавало ему сходство с калебасом[2]. Спрятавшись за деревом, одетый в свой традиционный пуленепробиваемый жилет, с автоматом «томпсон» в руках, он следил за тропинкой.
Его левая рука была постоянно в движении и напоминала большого черного паука. Когда он открывал ладонь, был виден блеск пули калибра 11.43, с которой он постоянно играл, чтобы вернуть гибкость суставам. Год тому назад он был ранен дювальеристом в руку.
Он нервничал. Спрятавшись в зелени, окружающей бассейн отеля «Иболеле», он ждал человека, который должен был передать ему две важнейшие вещи. Во-первых, «уенга»[3], сделанный из сердца Франсуа Дювалье, что позволит ему не бояться порчи. Затем подтверждение о встрече с американским агентом. Это могло изменить всю его судьбу.
На тропинке послышался легкий шум. Жакмель напрягся. В его громадных руках «томпсон» казался игрушкой. Появилась немного согнутая фигура Финьоле, его связника. Он шел очень медленно, не зная, где точно прячется Жакмель. Тот легонько свистнул. Связник остановился, затем пошел на свист. Жакмель держал палец на гашетке.
Финьоле приблизился и уселся перед Жакмелем.
Он боялся Жакмеля. Нервничая, он достал из кармана куртки флакон и подал его Жакмелю: «уенга».
– Умган сказал, чтобы ты держал это при себе всегда, – объяснил он.
Смутьян взял флакон, спрятал его в карман рубашки под пуленепробиваемым жилетом.
– А американец?
Финьоле беззубо улыбнулся.
– Если хочешь, я приведу его вечером.
Габриель Жакмель чуть не закричал от радости. Эта помощь извне, совершенно неожиданная, была даром со стороны Огум-ферая, божества войны Вуду.
Если только это не подвох. Габриель научился быть дьявольски осторожным. Без этой осторожности его голова давно бы уже лежала на столе у Франсуа Дювалье.
Он знал, что американцы ненавидят Дювалье почти так же, как и его.
Он тоже не очень их жаловал. Он вырос в Ла Салин, самом бедном квартале Порт-о-Пренса, в зловонии болот. Первый кусок мяса, который он попробовал, был крысой. Чтобы купить ее, его мать вынуждена была сэкономить на чем-то. Когда доктор Франсуа Дювалье начал свою избирательную кампанию, ему было двадцать два года, и он зарабатывал себе на жизнь, воруя сахарный тростник и манго.
У него только раз была работа. В течение трех месяцев он работал поваренком у богатых метисов. Они кормили его объедками и платили двадцать гурдов в месяц. Однажды хозяйка объяснила ему, что негры и собаки – одно и то же. Поэтому когда Франсуа Дювалье объявил, что владычеству метисов приходит конец, он примкнул к нему. Габриель был именно тем доверенным лицом для избирательной кампании, которого искал Папа Док: сила Геркулеса, безграничная природная жестокость и храбрость, напоминающая иногда безрассудство.
Его сразу же оценили. Надо было избавиться от трех доверенных лиц соперника по выборам. Метисов. Однажды вечером Габриель пробрался к ним. Он по очереди задушил их, глядя, как глаза его жертв вылезают из орбит. Затем его специализацией стало превращение любой оппозиции в тепло и свет. Благодаря умелому использованию динамита, украденного на стройках.
Тронутый такой преданностью, Папа Док самолично пригласил его в свой кабинет, где и вручил первый в его жизни пистолет, старый, ржавый девятимиллиметровый «Стар», у которого был сломан предохранитель.
Благодаря этому оружию, она стал настоящим мужчиной. Он был уверен, что больше не придется голодать. Пока жив Дювалье, он может пользоваться услугами торговцев, убирая несговорчивых.
Позже он устроил кровавую бойню в тюрьме Форт-Диманш. Габриель Жакмель забил палкой до смерти шесть политических заключенных, убивших охранника, чтобы сбежать. Все они были метисами. До самого рассвета их крики не давали заснуть всей тюрьме. Под конец они превратились в кровавое месиво, на которое он машинально наступил.
В тот день его испугались даже друзья. Президент мягко пожурил его за отсутствие чувства меры.
Но он уже не мог обходиться без Габриеля Жакмеля. Именно он набрал большинство тонтон-макутов в Порт-о-Пренсе среди бедноты Ла Салин. Те восхищались им и считали своим.
Все шло отлично до того дня, когда Габриель осознал свою власть.
То, как он обошелся с Симоной Энш, дало ему возможность почувствовать свое могущество. Для него, это было чем-то нереальным. Раньше она могла отхлестать его, даже убить, ничем не рискуя. Когда, по его приказу, ее изнасиловал осел, он наблюдал за этим зрелищем, не веря в свою власть. Даже не из садизма, а чтобы окончательно уверовать в установившийся порядок вещей, что происшедшее не было случайностью, он заставил повторить эту процедуру несколько раз.
Затем он начал хорохориться.
Месяцем позже он прикарманил сорок тысяч долларов, принадлежащих табачной компании, владению Дювалье, источнику его нелегальных доходов. Конечно, Папа Док узнал правду. Габриель Жакмель ожидал упреков, взрыва негодования. Но президент был еще более любезен, чем прежде. Он даже подарил ему новенькую машину «воксолл»!
Но через некоторое время Габриель Жакмель получил новое задание. Надо было тайно захватить в глухой деревушке несколько агитаторов кастровского толка.
Он должен был отправиться туда с двумя лучшими друзьями. Его остановило предчувствие. Он взял с собой двух других тонтон-макутов, которых недолюбливал. Когда те приблизились к дому, где скрывались «кастристы», их обстреляли из пулемета... Жакмель спрятался в доме, тут же окруженном солдатами Дювалье. Ему удалось сбежать через заднюю дверь, и когда дювальеристы взорвали дом, то обнаружили только черную собаку, моментально исчезнувшую.