— Но ваше учение, Магистр? Если бы я только на минуту поверила, что вы бываете в таких местах и с такими женщинами, я бы...
— Вы бы что? — Он заглянул в ее сверкающие янтарные глаза.— Отказались бы от учебы? Совершили переворот в науке? Остановили бы расследование тайны кванта? И зашли бы так далеко только потому, что Магистр Бруен интересуется проститутками? — Он удивленно поднял брови.
— Человек вашей репутации и достоинства не должен...
— Да ну? С моими взглядами? Конечно, только женщина, которой хорошо заплатили, согласится иметь дело с таким, как я. Обычно же женщины хотят молодых, прекрасных мужчин, с большим...— От ужаса, наполнившего ее глаза, ему стало приятно. Она глубоко вздохнула, хватая ртом воздух, и тут он переменил тему: — А они буйствуют на улицах, вы говорите? Неужели так быстро они забыли Звездного Палача? Они просто провоцируют Регу на ответную реакцию.
Дверь открылась, и Арта Фера поймала его за рукав, буквально втолкнув в аэрокар.
— Да,— она хмыкнула.— Эти дураки маршируют с плакатами — требуют соблюдения своих прав, как полноценных граждан Реганской империи. Они хотят представительства — во всех сферах. Представляете? Под Орудиями военных кораблей они хотят соблюдения прав! О чем они только думают?
Бруен пояснил:
— Это отнюдь не новая концепция. Вы можете найти корни такой философии у первых мигрантов с Земли. Конечно, истинные корни утеряны.
— Что? Земля? Это миф, Магистр. По мне эти самые права и представительство просто отличное удобрение, которое дает возможность вырастить пушечное мясо для бластеров, крови и боли. Вы знаете, что нас будут обвинять в этом перевороте?
— Именно, моя дорогая,— откликнулся Бруен и подумал: — Сейчас ты обалдеешь, детка.
Он уселся на сиденье, положив потертую кожаную сумку на колени. Пальцами помял мягкую кожу и начал открывать замки.
Она готовилась к отлету, пока он ковырялся в сумке. Ее уверенные знающие пальцы танцевали по клавиатуре, включая энергетическую систему и давая команду компьютеру для полета на Макарту.
Он заговорил едва слышным шепотом, его слова как громом поразили ее:-
— Конечно же, моя дорогая, вина исключительно наша. Это и было целью восстания.
Она повернулась и уставилась на него с открытым ртом и широко распахнутыми янтарными глазами:
— Что?
Он спокойно кивнул, водянистые глаза скользнули по ней.
— Ну хорошо. Как ты думаешь, кто мог вложить подобную идею в мозги этих дурней? Конечно, Арта, ты можешь допустить диверсию со стороны сомнительных леди, так что оставалось делать мне — старому человеку, обуреваемому жаждой славы? — Он поднял руку ко рту в притворном ужасе, смиренно добавив: — Ох, дорогая. Я могу тебя представить вместе со шлюхами, барахтающуюся в революции.
— Господи, помилуй! — Арта застонала, выводя кар из бокса.
Над головой медленно раскрылись створки, и показалось чистое небо.
И тут она, оторопев от изумления, увидела, как он кладет рядом с ней на сиденье две термальные гранаты и гранатомет. Бруен, заметив ее испуг, подумал: «Это будет твоим первым испытанием, моя девочка. Теперь, Хайд, мы узнаем — не напрасны ли были наши старания и труды».
Бруен спокойно выложил второй гранатомет из своей объемистой сумки и положил рядом с собой. Краем глаза он мог видеть, как она борется с собой, стараясь не смотреть на зловеще сверкающий металл оружия, словно это не оружие, а отвратительная рептилия.
Когда они пролетали над крышей храма, он смог оценить степень опасности и ущерба. Город Каспа содрогался от взрывов, столбы дыма поднимались со всех сторон. Языки ярко-оранжевого пламени доставали до облаков, клубящихся над горящим фосфорным заводом, дым был окрашен в жуткие цвета. То здесь, то там яркое пламя выплясывало смертоносный танец, образуя мрачный контраст с низко плывущими облаками. На ветровое стекло упали первые капли дождя, когда Арта направила кар вперед.
— Они убьют вас, Магистр, если сумеют обнаружить. Подумайте! Что станется тогда с людьми? Во что превратятся храмы? — Она закрыла глаза, задумавшись и стараясь унять набегающие слезы.— Они нас всех уничтожат!
Ветер сильно раскачивал кар, и ей пришлось взять себя в руки и сосредоточиться, чтобы вести ровно машину.
Бруен думал: «А что ты станешь делать, моя конфетка, если враги столкнутся с нами? Есть ли у тебя силы? Готова ли ты броситься в этот кипящий котел, который мы поставили на огонь? Будешь ли ты вести себя так, как мы надеемся?» А вслух произнес: