Министр военной разведки прочистил горло:
— Согласен, мы в очень скверном положении, но учтите, что и сеззанцы не в лучшем. Из-за своих войн и растущей дороговизны они понесли большие расходы. Вместе с Компаньонами они подорвали экономику многих миров, которые были нужны нам для ведения длительных войн. У нас пока нет точных данных их потерь при захвате Микле на. Скажем так, они были очень существенными»
— Вы считаете настало время бунтовать? — поразился министр обороны, поджав губы и безотчетно дергая себя за бороду.
В наступившем молчании зазвучавшая музыка струнного квартета подействовала как-то успокаивающе. Тибальт посмотрел на Айли Такку, своего министра внутренней безопасности. Пришло время высказаться и ей, но она молчала и хищно наблюдала за всем происходящим.
— В первую очередь нам нужно подавить бунт на Тарге,— наконец, вступила Айли. Она прошлась 'длинными тонкими пальцами по черным волосам.— Чтобы эта зараза не распространилась по другим мирам.— Она одарила всех короткой улыбкой, будто одолжение сделала. Она была полностью уверена в своей правоте и в том, что всегда найдет поддержку.
— Ай да Айли,— Тибальту удалось скрыть свое восхищение. Он так ждал ее идей. Айли напоминала этарианского песчаного тигра: она никогда не упускала момент запустить коготки в плоть зазевавшегося слюнтяя. Единственный, кто мог статьей достойным противником, был Стаффа, с его холодной кровью. Соперником... хм... Если чуть спланировать и подготовить, может, удастся обезопасить себя от Лорда Командующего... или отказаться от его услуг в пользу врага. Пораженный собственными мыслями, Тибальт вслух произнес:
— Замечательно. Займемся Таргой. Министр обороны провентилирует этот вопрос. Личная просьба, господа, не забывайте о том, что нам нужно крепко привязать к себе Стаффу, перетянуть его на нашу сторону, иначе всем придется учить сеззанский язык.
Император Тибальт Седьмой встал и махнул рукой в знак того, что совещание закончено, и, не обращая никакого внимания на начавшийся ропот, поспешил в комнату отдыха к ампулам с инсамвидовым желе.
Сердце в грудной клетке Синклера Фиета подпрыгнуло, когда десантное судно начало содрогаться и дергаться от перегрузок при входе в атмосферу. Во рту у него пересохло, потому что становилось жарковато. Этот их полет — что бы там ни говорили — был отнюдь не тренировочным. Вооруженных людей затолкали в ДС — рабочую лошадку военной администраций Реки. Сникли и его товарищи, они сидели плечом к плечу, слегка отклонившись назад, чтобы равномернее распределить давление силы тяжести. Узкие полоски света придавали всему ужасный вид. Стойки мерцали зайчиками света, отбрасывали причудливые узоры на внутреннюю обшивку судна. Влага от дыхания конденсировалась на холодной стали и стекала, периодически капая на его шлем и оружие. По бокам и вперед» теснились пузыреобразные шлемы солдат, тесно сидевших, прижавшись друг к другу. Наверху, между огнями, над замком двери светились зловещие буквы «ПРИБОР ВЫЖИВАНИЯ», а под ними торчал рычаг.
Внизу лежала Тарга, странный мир, полный сумасшедших людей, людей, которые подняли бунт и убили целый гарнизон войск Реги.
Откуда они достали оружие? Да, это вопрос на тысячу кредитов. Ходили разговоры о том, что оружие и боеприпасы доставлены неизвестными контрабандистами. Синклер посмотрел на своих товарищей. Рядом с ним сидела брюнетка Гретта Артина, ее глаза были закрыты, пальцы плотно обхватили дуло бластера. Голова откинута назад, почти упираясь в пластик обшивки.
Синклер поспешно отвел глаза в сторону, когда почувствовал нарастающую вибрацию ДС. И хотя позапрошлой ночью он все-таки нашел своих родителей, это нисколько ему не помогло — чувства его пребывали в смятении. Но благодаря Анатолии Девиуре путаница чуть-чуть уменьшилась, и теперь он мог разумней и спокойней относиться ко всему. Он грезил о ней, о ее голубых глазах и белокурых волосах. Его томили воспоминания об ее аккуратной фигурке. И тут его мечта прервались потоком воды, который в очередной раз обрушился на него сверху.
С женщинами Синклеру не везло, не везло также и со службой: он удивлялся, как мог Бог создать его таким слабым, неуклюжим и не разбирающимся в солдатских премудростях. Люди почти не обращали внимания на то, что он такой худой, костлявый — они рассматривали его лицо с тонкими чертами лица. Но их интересовали отнюдь не нос и брови, а поражали глаза: один серый, а другой тигрово-желтый. Если бы он мог обратиться к хирургам, чтобы исправить этот недостаток. Но такие операции нигде не делали... разве что в Реганской империи, где, похоже, дороги вымощены золотом.