Окруженный невнятным бормотанием и стуком клавиш, Стаффа кар Терма оставался в глубоком одиночестве. Перед ним было голоизображение изумрудной планеты на фоне мерцающих звезд. Мелькали сценки из жизни сверкающих белых городов, лица смеющихся мужчин, женщин и детей,— словом, легкая жизнь беззаботного общества. Миклен. Сколько же лет прошло с тех пор, как они изгнали его! «Если исключить то, что я лгал самому себе, то был ли я по-настоящему счастлив там? Этот зеленеющий Миклен, он породил его, обучил всему и в конце концов предал. И даже человек, которого он любил, повернулся против него. Но как давно это было... Тревожная юность, которую он провел на Миклене и куда теперь вернулся возмужавшим; вернулся, как завоеватель, чтобы оплатить старые долги. Противоречивые чувства раздирали могучую грудь Стаффы.
Он с отсутствующим видом потер подбородок, глаза превратились в щелки. Он возвращается впервые с тех самых пор, как Претор вывез его тайными путями с Миклена, не подчинившись приказу Правительства. Они разрушили его счастье. «Когда я был по-настоящему счастлив? Только однажды. Только однажды...» Память с трудом продиралась через вольфрамовую защиту, которую выстроил Стаффа и с помощью которой он попытался закрыть и запечатать свои мысли о прошлом. Красивое лицо женщины с мягкими янтарными глазами, обрамленное яркими каштановыми волосами, возникло в его воображении, и он стал отгонять его, потому что не мог вынести острой боли, вызванной ее образом. Он гнал его, как гонят призрак, померещившийся в мареве горячего солнечного дня. Жуткий крик новорожденного ребенка ворвался вдруг в его воспоминания. Это был крик его сына, которого он так никогда и не видел, сына, которого у него отняли.
«Это моя вина. Только мой просчет».— Он расслабился и полностью отдался нахлынувшим чувствам. «Крисла»— имя, которое задевало самые тонкие струны его души. Он любил ее, с ней познал величайшее счастье этих, так быстро промелькнувших лет, до того, как ее похитили. Кто? Для чего? Почему?
Она родила ему сына незадолго до похищения. Он искал, нанимая самых лучших сыщиков, обещал неимоверные награды, но это ничего не дало, никаких результатов. Крисла исчезла без следа. Потом все эти годы он вынашивал план мести неразумному человечеству. Больше никогда он не позволял себе впадать в сентиментальность, с презрением отторг все человеческие чувства.
Любовь приводит к боли... и кончается крахом. Никогда не любить. Сделать свою душу неуязвимой. Сила — вот единственная настоящая ценность. Ничего другого не следует наследовать человечеству. Выжить — означает силу, и неважно, сколько при этом будет пролито крови. «Стаффа?»— вдруг словно наяву прозвенел в ушах ее нежный голос. Стаффа вздрогнул.
«Она научила меня любить — потом она научила меня страдать и горевать». Стаффа посмотрел вверх на главный монитор. Через несколько часов Миклен будет пожинать плоды возвращения Стаффа кар Термы домой.
«И я опять должен буду встретиться с ним лицом к лицу? А что, если мне придется взглянуть ему в глаза? Говорить с ним?» Стаффа стиснул зубы и сжал кулаки. «И тогда я поступлю, как поступает хозяин со своим провинившимся слугой. Да, Претор, теперь мы поменяемся ролями».
Гнев охватил его, но не смог подавить сидящий где-то глубокоглубоко страх...
Сигнал в каюте капитана Теофилоса Марстона прозвенел, и дежурный доложил:
— Сэр, мы получили сигнал тревоги от службы безопасности планеты. Там что-то непонятное происходит с системой компьютеров.
Он открыл глаза и приподнялся с лежака. Последним его сновидением, был образ женщины с чудными янтарными глазами, который исчез, когда раздался звонок.
— Какого черта, о чем вы говорите? Что-то не так с компьютерами на планете?
— Да, сэр, система безопасности нарушена. Объявлена тревога по всей планете. Ее подняли одновременно в нескольких местах. Повсюду царит паника.
Марстон потер лицо и затряс головой:
— Я полагаю, что и космическое пространство тоже затронуто?
— Да, сэр, это произошло. И только поэтому мы позволили себе разбудить вас.
— Отлично, просто великолепно. А все считали, что система полностью защищена от всяких неожиданностей.
Он быстро оделся, привел себя в порядок, взял чашку с тоником и поднялся на мостик. Там царила неразбериха: офицеры кричали в микрофоны, мониторы вспыхивали и гасли.
— Что происходит? — Марстон поставил чашку на стол и повернулся к офицеру-наблюдателю.