Эмек сосредоточенно изучал подсвеченную зеленым консоль, когда к нему подошел Тсу'ган.
— Не отходи слишком далеко.
— Ты слишком беспокоишься обо мне, брат. Я могу и сам себя защитить.
Тсу'ган насмешливо фыркнул.
— Это Игнеец взрастил в тебе подобное высокомерие?
Апотекарий когда-то был воином Дак'ира, которого Тсу'ган назвал «Игнейцем». При мысли о бывшем сержанте на лице Огненного Дракона появился непрошеный оскал.
Эмек предпочел не реагировать. Даже сейчас, когда у него появились новые обязанности, боевые братья из старых тактических отделений все еще неприязненно относились друг к другу.
— Что ты делаешь? — резко спросил Тсу'ган, когда понял, что апотекарий не собирается отвечать.
— Проверяю связь с аварийными системами.
— И?
Эмек повернулся.
— Даже по прошествии столетия все, похоже, работает.
Криостазисная камера в полной сохранности. Корабли вроде «Протея» строились на века. — Он прервался и посмотрел в глаза Тсу'гану. — Тебя раздражает, что я посвящен в некоторые детали этой миссии, которых ты не знаешь?
Тсу'ган стиснул кулак, и сервомоторы в его перчатке как будто зарычали.
— Любопытство однажды убьет тебя, брат. Или, возможно, хуже… возможно, оно погубит твой оптимизм и сломает тебя.
Тсу'ган уже уходил, когда Эмек произнес ему в спину:
— Это будет до или после того, как ты себя сожжешь в пепел в солиториуме?
— Что ты об этом знаешь? — Тсу'ган остановился и огрызнулся в темноту.
— Когда я принял мантию Фугиса, то взял и его заметки и данные из апотекариона. Там упоминается твое имя.
Тсу'ган словно одеревенел, но затем голос Эмека смягчился.
— Скорбь не постыдна, но опасна, когда направлена внутрь.
Тсу'ган не обернулся, хотя очень этого хотел. Выяснять, что Эмек знает о его пристрастии к боли, он будет потом — его внимание привлекло нечто иное.
— Что ты знаешь о горе? — пробормотал он вместо этого и прошел во вход-арку, отделявшую комнату от широкой галереи.
По обеим сторонам длинного помещения тянулись ряды дверей. Выглядело оно, как изолированный покой для пациентов, проходящих интенсивное лечение. Пол был частично покрыт белой плиткой, кое-где испачканной серым, кое-где расколотой или сорванной с места. Двери — пласталевые, с одиночными смотровыми окошками — тоже были белыми. На некоторых имелись поблекшие пятна, в полумраке выглядевшие почти коричневыми или черными.
Тсу'ган наморщил нос от запаха, похожего на смесь озона и горящего мяса. Глухой отзвук его шагов совпадал с биением сердца. К этим громким ударам присоединилось легкое постукивание, будто пальцем по стеклу. Тсу'ган пошел на звук.
Авточувства не предупреждали о каких-либо опасностях.
Гравитация и содержание кислорода стабильно держались на приемлемом уровне. На «Протее» все было спокойно. И все же…
Звук исходил из-за одной двери. В памяти Тсу'гана промелькнул образ, но ухватиться за него было так же сложно, как удержать в руках дым. Сердцебиение участилось. Он двинулся к двери, с каждым шагом та была все ближе. Осознав, что медлит, Тсу'ган обругал себя за слабость. И все же…
Ретинальный дисплей Тсу'гана не сообщал ни о каких угрозах. Ни тепловых следов, ни движения, ни выбросов газа или энергии. Длинная камера была чиста. И все же…
Он подошел к двери, вытянул пальцы силового кулака, чтобы дотронуться до стекла. Когда до него осталось несколько сантиметров, свет замигал, и Тсу'ган посмотрел наверх, на люмолампы. Когда он перевел взгляд обратно на окошко, в нем было лицо, смотревшее на него.
Частично распавшаяся плоть, отслоившиеся мышцы — скорее череп, нежели узнаваемый человеческий облик. И все же Тсу'ган точно знал, кто это.
— Ко'тан…
Его мертвый капитан пристально смотрел на него через окно.
Тсу'ган с ужасом увидел костяные пальцы, поднимающиеся и воспроизводящие положение его собственных, как если бы он смотрел в некое гротескное зеркало, а вовсе не в стекло.
Новый запах подавил зловоние горящего мяса и мельта-выбросов. Жар и сера, звук трескающейся магмы и аромат дыма.
Расплывчатая фигура отразилась в стекле позади него.
Красная броня оттенка крови, украшенная рогами и чешуей…
«Воин-Дракон…»
Тсу'ган развернулся так быстро, как только позволил его неповоротливый доспех, целясь из штурмболтера и рыча от нестерпимой муки.
Претор отбил оружие в сторону, направив снаряд в пол, где тот взорвался, никому не причинив вреда.
— Брат! — воззвал он.
Тсу'ган видел только врага. Жар поднимался от брони Воина-Дракона, размывая его очертания. Здесь были отступники, убившие Ко'тана Кадая. Неважно, как они оказались на этом корабле. Все, что заботило Тсу'гана — это то, как они погибнут от его руки — чем кровавее, тем лучше. Тсу'ган убрал штурмболтер и вместо него активировал цепной кулак. Приближались другие. Он слышал их, с грохотом бегущих к нему по палубе. Этого надо прикончить побыстрее.
Претор принял удар цепных зубьев щитом. Искры каскадом посыпались ему в лицо, когда он отбил кулак вверх.
— Брат! — повторил он.
Это слово, выплюнутое сквозь стиснутые зубы, выражало гнев и вместе с тем неверие.
Тсу'ган нажал вращающимися клинками на щит, и ярость дала ему силу превозмочь врага. Ублюдок ухмылялся — он видел клыки за ротовой решеткой боевого шлема Воина-Дракона.
«Я вырву их…»
Потом красный туман перед глазами рассеялся, и взгляду открылся Претор. Мига замешательства сержанту было достаточно, чтобы ударить навершием громового молота в грудь Тсу'гану.
Заряд энергии пронизал Огненного Дракона и заставил его рухнуть на одно колено.
Визг цепного кулака утих, и Претор позволил своему молоту упасть рядом. Но затем он придвинулся ближе, вгоняя расколотый край штормового щита под подбородок Тсу'гану и поднимая его на ноги.
— Ты с нами? — спросил Претор.
Язык Тсу'гана был парализован. Мир вокруг него только начал заново обретать смысл. Остальные смотрели на него, держа оружие наготове.
Претор сильнее нажал на щит, поднимая голову Тсу'гана.
— Ты с нами?
— Да…
Это был лишь хрип, но сержант понял и поверил ему.
Ну'меана было не так легко успокоить. Он прицелился из штурмболтера.
— Все кончено, — сказал ему Претор, вставая на линию огня второго сержанта.
— Варп…
— Заразил этот корабль, весь этот скиталец, Ну'меан. Все прошло, — Претор подтолкнул Тсу'гана в сторону, чтобы его внимательно осмотрел Эмек. Взгляд, который сержант бросил искоса на Храйдора, сказал тому, что он должен идти рядом и присматривать за Тсу'ганом.
Ну'меан опустил оружие.
— Как ты можешь быть в этом уверен? — спросил он, когда Тсу'ган отошел.
Претор подвинулся ближе.
— Потому что у меня тоже видения, — прошептал он. — Эта дрейфующая развалина жива и наделена сознанием варпа. Что-то направляет его в наши умы. Тсу'гана застали врасплох, вот и все.
Ну'меан сделал гримасу.
— Он слаб, нельзя ему доверять.
— Он прошел чрез врата огня и выдержал испытание кузни — он один из нас! — настаивал Претор. — Разве ты можешь сказать, что эта миссия и этот корабль не повлияли, так или иначе, на твое поведение? Я ясно это вижу, но признаешь ли это ты, Ну'меан?