Выбрать главу

Ну'меан не ответил. Он пристально смотрел на Тсу'гана, которого биосканировал апотекарий. Остальные Огненные Драконы уже осматривали помещение, проверяя все палаты по очереди и сам центр управления.

— Ты ошибаешься в нем, брат.

— Нет никакой ошибки. Сейчас он во власти вины. Знай, что его судьба — среди Огненных Драконов. Я не брошу его…

Ну'меан гневно выплюнул:

— Как я бросил других — к этому ты ведешь, брат?

Претор придвинулся к нему вплотную.

— Возьми себя в руки, иначе я приму командование миссией.

Все понятно, сержант?

Кипя яростью, Ну'меан все же уступил и еле заметно кивнул, прежде чем зашагать в сторону.

Претор позволил ему уйти, потратив несколько секунд на то, чтобы совладать с собственными эмоциями. Он снова посмотрел на ряды окошек, тянувшиеся по стенам, и гнев его ушел, сменившись сожалением.

— Я не брошу его, — повторил он лишь для себя.

Из окошек на него пристально глядели лица, которые мог видеть только он. Гатхиму и Анкар, сраженные на Склепе-IV; Намор и Клайтен, убитые на Скории, и дюжина других, чьи имена стерлись в памяти, но которые остались на его совести.

— Мы уже потеряли столь многих.

— Это ничего, змееныш…

Храйдор стоял у плеча Тсу'гана, пока Эмек осматривал его на предмет ранений. Разжав крепления, апотекарий осторожно снял шлем Тсу'гана. Внутрь немедленно хлынул нефильтрованный воздух. Несмотря на минувшие годы, он все еще вонял аммиаком и антисептиком. От дезинфицированного воздуха кожа Тсу'гана зачесалась, и он понял, что жаждет прикосновения огня. Но не было ни раскаленного прута, ни железа жреца-клеймителя, чтобы утолить его мазохистское желание.

— Что значит «ничего»? Говори ясно, брат. Ты как будто Темный Ангел, — ядовито ответил Тсу'ган.

— Стой спокойно, — сказал Эмек, схватив Тсу'гана за подбородок и направив ему фонарь в глаза. Они вдруг ярко вспыхнули. Апотекарий сверился с показаниями биосканера и сохранил данные для дальнейшего анализа.

— Я — это я, — Тсу'ган пристально посмотрел на Эмека, будто подначивая его прийти к любому другому выводу. Однако в его подсознании еще жило воспоминание о лице Кадая, словно старый сон, и он не знал, что его вызвало.

— Я не вижу никаких физических отрицательных эффектов.

Что до ментальных, то я не могу…

— Тогда пусти меня, — Тсу'ган дернул подбородком, освобождая его, и забрал обратно свой шлем.

Эмек отошел, заметив на прощанье:

— Твоя манера поведения, конечно, остается столь же дружелюбной, как обычно.

— Ты уверен, что ты воин, Эмек? — усмехнулся Тсу'ган и рывком надел боевой шлем.

Крепления автоматически защелкнулись, и он направился к Храйдору.

— А теперь объяснись.

Другой Огненный Дракон не выглядел так, будто почувствовал угрозу. Вид у него был скорее задумчивый.

— Размер и тяжесть великого доспеха, который ты носишь — это нелегкое бремя, змееныш. Он когда-то принадлежал Имаану.

Его эгида вплетена в эгиду брони.

— Я это знаю. Я был на ритуале. Я стоял пред кузней испытаний и прошел через врата огня. Я ношу знак Имаана на собственной плоти вместе со многими другими почетными шрамами, данными мне за деяния, свершенные в битвах. Это причина, по которой я сейчас нахожусь рядом с тобой. Я — Зек Тсу'ган, бывший брат-сержант Третьей роты, ныне — Огненный Дракон. Я не твой змееныш!

Миг Храйдор безучастно смотрел на боевого брата, а затем громко расхохотался.

— Я могу справиться и с доспехом, и с миссией, — запротестовал Тсу'ган, отчего Претор оглянулся на него. Через несколько минут они закончат обыскивать и проверять галерею.

Тогда можно будет отправляться дальше.

У Тсу'гана оставалось только это время, чтобы заново привести себя в порядок. В ответ на хмурый взгляд сержанта он понизил голос.

— Я увидел… нечто. Реликт прошлого, ничего более. Старый корабль, старые призраки — вот и все.

Храйдор внезапно посерьезнел.

— Возможно, ты прав, — его голос приобрел задумчивый оттенок. — На Ликааре, до того, как стать Драконом, я сражался вместе с Волками Гримхильда Скейнфельда. Это была нелегкая кампания, вели ее зимой, и Ликаар был покрыт толстым льдом. Мы, Саламандры, боролись с ним огнем, а Волки сражались яростью.

Мы хорошо подходили друг другу. На планету вторглись зеленокожие, они порабощали население и тянули из скважин прометий, как обычные пираты.

Тсу'ган перебил.

— К чему все это? — прошипел он. — Если ты должен следить за мной, так делай это молча и избавь нас обоих от этой несуразицы. Позволь мне заново освятить оружие и доспехи без твоей бесконечной болтовни.

— Слушай и, может, услышишь, к чему это все, брат.

Да, подумал Тсу'ган, ему есть за что любить фенрисийцев.

Им тоже нравятся непомерно длинные саги.

— Нас было мало, — продолжал Храйдор, — но до этого орки и их низкорослые собратья воевали с рабочими, вооруженными лишь кирками и ледорубами. Они были плохо подготовлены к битве с Астартес. Однако там было кое-что, о чем мы не знали. Тварь — кракен — спавшая подо льдом. Наши сражения потревожили его сон и заставили подняться к поверхности, — голос Храйдора помрачнел. — Он застал нас врасплох. Я был среди первых. Прежде, чем заговорил мой болтер, тварь схватила меня, потащила своими щупальцами. Более слабого человека расплющило бы, но мой доспех и дарованная Императором стойкость спасли меня. Если бы не вмешался Гримхильд, который метнул свой рунический топор, чтобы разрубить щупальце чудовища, сомневаюсь, что я бы выжил.

Не всем на поле боя так повезло.

— Волнующий рассказ, как пить дать, — с сарказмом произнес Тсу'ган, — но мы уже готовы выдвигаться.

— Ты, как всегда, не видишь то, что прямо перед тобой, Тсу'ган, — ответил Храйдор. — Я все еще помню этого кракена. Я хочу, чтобы он нашел меня в моем солиториуме, чтобы я мог встретиться с ним лицом к лицу и победить его.

Тсу'ган не пошевелился, все еще не понимая.

Храйдор положил руку на его наплечник.

— Если тебя преследуют призраки, это не делает тебя уникальным. Они есть у всех воинов, но только то, как мы с ними справляемся, делает нас сынами Вулкана.

Тсу'ган сбросил его руку движением плеча и пошел искать Претора. Он с нетерпением желал идти дальше.

— Как скажешь, брат.

Рассеявшиеся по помещению Огненные Драконы снова сгруппировались и приготовились выступать. Храйдор уже собирался следовать за ними, когда краем взгляда уловил нечто, уползающее прочь. Авточувства молчали. Когда он попытался проследить за этим — что бы оно ни было — оно исчезло. Остались лишь легкий запах океана и льда и густая вонь чего-то древнего, давно позабытого.

— Это ничего, — сказал себе Храйдор. Корабль начинал воздействовать на них. — Просто старый призрак.

Если верить плану корабля, то, следуя через юго-восточный проход медицинской палубы, они вышли бы в аварийный ангар, а затем в камеру криостазиса. Оценив другие варианты в медицинском отсеке, они пришли к выводу, что это — самый рациональный маршрут, поэтому Ну'меан санкционировал его как оптимальный способ добраться до цели. Хотя это для него не так уж много значило — он становился все более одержим целью с тех самых пор, как они взошли на борт «Протея». Претор согласился с этим мнением. Он вел свое подразделение отдально от Ну'меана и его отряда, на этот раз заняв позицию в арьергарде, в то время как другой сержант шел впереди, точно гончая по следу.