Увидев хмурого дворецкого, гостья улыбнулась.
– Доброе утро, мэм. Чем могу служить? – осведомился тот.
– Доброе утро. – Достав визитную карточку, миссис Питт подала ее дворецкому. – Мне очень неловко беспокоить вас в столь неудачное время, однако, насколько мне известно, у вас пребывает мистер Доминик Кордэ? Он мой зять. Я несколько лет не видела его, однако хотела бы поздравить с недавним принятием сана.
Она не стала упоминать смерть Юнити. Сообщение о ней не обязательно должно было уже появиться в газетах, но даже если это и произошло, прислуга в такой ситуации могла неодобрительно отнестись к даме, читающей подобные сообщения. Изобразить неведение было правильнее: это сулило лучшие перспективы.
– Конечно, мэм. Если вам будет угодно войти, я посмотрю, дома ли мистер Кордэ. – Дворецкий провел женщину через вестибюль и удивительного вида холл, который стоило бы рассмотреть повнимательнее, и оставил ее в лишь немного менее экзотичной утренней гостиной. Приняв ее политую дождем шляпу и плащ, он отбыл, вероятно для того, чтобы выяснить у священника, есть ли у него свояченица, a если есть, то хочет ли он ее видеть.
Меньше чем через десять минут дверь отворилась, и, повернувшись, миссис Питт увидела в ней Доминика, немного постаревшего, определенно обзаведшегося легкой сединой и сделавшегося более симпатичным, чем ей помнилось. Зрелость была ему к лицу: пережитые испытания избавили этого мужчину от прежней неопытности. Былая заносчивость уступила место чему-то более умудренному. И тем не менее высокий белый священнический воротничок на его шее казался абсурдным.
Горло молодой женщины вдруг перехватило.
– Шарлотта! – Он шагнул вперед с горестной улыбкой. – Надо думать, Томас рассказал тебе о случившейся здесь трагедии?
– Но я пришла для того, чтобы поздравить тебя с новым призванием и посвящением в сан, – произнесла миссис Питт с чуточку чопорной вежливостью и невеликой долей истины.
Улыбка ее зятя сделалась шире, и в ней появилось веселье:
– Ты никогда не умела лгать.
– Да, ты прав, – немедленно согласилась его родственница. – Во всяком случае… убедительно лгать.
– Ты была ужасной правдолюбкой… – Священник оглядел ее с головы до ног. – Вижу, что можно не спрашивать тебя о том, как ты живешь: по тебе видно, что хорошо. А как поживают Эмили… и твоя мать?
– Спасибо, все пребывают в великолепном здравии. Мама снова вышла замуж. – Момент совершенно не подходил для того, чтобы сказать, что вышла она за мужчину на семнадцать лет младше себя, актера и к тому же еврея, так что обо всем этом женщина решила не упоминать.
– Рад слышать, великолепная перспектива, – улыбнулся Кордэ, очевидно представляя себе мужчину старше Кэролайн, вероятно вдовца, солидного и респектабельного – по сути дела, полную противоположность Джошуа Филдингу.
Решимость оставила Шарлотту, и она покраснела:
– Он – актер. Намного младше мамы и чрезвычайно привлекательный.
Изумление на лице зятя удовлетворило ее.
– Что-что? – удивился он.
– Это Джошуа Филдинг, – приступила его собеседница к подробностям, с удовольствием наблюдая за его лицом. – В настоящее время он является одним из наиболее ярких актеров на лондонской сцене.
Доминик расслабился, плечи его поникли, а на губах появилась знакомая улыбка:
– На какое-то мгновение я поверил тебе…
– Придется поверить, – проговорила миссис Питт. – Так как это совершенная правда, хотя я и умолчала о том, что бабушка так и не простила ее, потому что он еврей, и сказала, что не намеревается жить с ними под одной крышей. Она подняла такой шум со своим отказом, что когда мама его проигнорировала, ей пришлось выехать из дома. Теперь она живет с Эмили и Джеком, чем очень недовольна, так как ей практически не на что жаловаться, разве что на то, что не с кем поговорить. A Эмили и Джек сейчас находятся на отдыхе в Италии.
– С Джеком? – переспросил Кордэ, с любопытством и долей удивления посмотрев на свояченицу.
– После смерти Джорджа Эмили тоже снова вышла замуж. Джек Рэдли теперь член парламента, – пояснила она. – Он не был им, когда они женились…
– Неужели мы в последний раз встречались настолько давно? – Удивление заставило священника возвысить голос, однако на лице его читалось удовольствие и даже радость от встречи с Шарлоттой. – Судя по твоим словам, могли пройти десятилетия. A у тебя все по-прежнему?
– O, конечно. А вот у тебя – нет… – Молодая женщина многозначительно посмотрела на белый воротничок.