Реквием – память о том, что никогда уже не повторится, память о доблестном прошлом. И эта память останется на страницах книги. Я думаю, что «вымпеловцы» ещё будут возвращаться к этой теме множество раз и их дружба и верность друг другу не забудутся и не пройдут никогда.
Эта книга представляет большой интерес для жён, родителей (некоторые, возможно, и не знали подробности службы «вымпеловцев»). В воспитательном плане эта книга нужна молодому поколению – детям, внукам.
Только «Реквием»! – таково мнение «деда»[2].
Энциклопедическая справка
Первоначально слово «реквием» означало:
1) богослужение по умершему;
2) траурное вокально-музыкальное произведение.
Но развитие светской музыкальной культуры, в том числе оперного искусства, сказалось на дальнейшей эволюции этого слова. Постепенно оно перешло в концертную практику: Бетховен, Лист, Гуно, Моцарт…
Реквием сочиняли не только для церкви, нередко по заказу – как частных лиц, так и государственных мужей, а также по причине личных утрат композиторов (Дж. Верди, И. Брамс и др.).
В советской музыке «Реквиемом» называли вокально-симфонические произведения с русским текстом, посвящённые памяти героев. Постепенно это слово стало употребляться в переносном смысле: память о прошедших годах, о любви, о лучших годах, о несбывшейся мечте и т. д.
Уже очень давно слово «реквием» широко известно и часто употребляется в произведениях не только музыкальных. Примерами может служить и довоенный «Реквием» А. Ахматовой (поэма), и «Реквием» Р. Рождественского 1962 года (поэма), и «Реквием оптимистический» А. Вознесенского 1970-го года (стихотворение), и фильм «Реквием мечте» (США), и «Реквием по науке» (статья в журнале «Наука и жизнь») и т. д.
Но всё же наиболее популярным это слово продолжает оставаться в музыкальных произведениях, и, как подтверждение этому, – песня на стихи Марины Цветаевой «Реквием по мечте». «Я обращаюсь с требованием веры и с просьбой о любви» – что это, если не реквием?!
Поэтому «Реквием…» – это мысли о лучших годах, о несбывшейся мечте, о потерянной любви… Это Ода, посвящённая памяти героев.
Часть первая. В поисках знаков препинания
Посвящается офицерам ОУЦа[3]:
Виктору Ирванёву, Алексею Коржавину, Владимиру Звереву, Юрию Скороходову
Наши обычаи не имеют ничего общего с правилами иных времён, и поэтому о победах многих людей можно сказать так: «Да, ты велик, но лишь по сравнению с такими же другими, а не по сравнению с собой, прежним… Когда ты совершал свои настоящие подвиги!»
Эта мысль прокручивалась в моей голове, не давая покоя. Я не мог до конца понять, как это относится ко мне? С такими думами меня буквально «поймал» мой начальник отдела на одном из поворотов трёхкилометрового круга для кроссов.
– Давай, срочно к командиру… Прямо так, не переодеваясь.
Я, не останавливая свой бег, завернул к штабу и через минуту заскочил в кабинет к Хмелёву.
Комната была большая. Мне всегда казалось, что она была слишком тёмная и мрачная. Несмотря на два окна, света в ней было мало. Накуренный, спёртый воздух ударил после морозного леса в нос так, что перехватило дыхание.
Наш командир, контр-адмирал Хмелёв, был человеком опытным и мудрым. После его назначения мы были польщены, что разведчик такого высокого оперативного мастерства будет командовать нами. Мы все, конечно, были в душе воины-спецназовцы, но тянулись к оперативному искусству как к лучшей защите во время наших боевых операций. И когда мы узнали, что Владимир Александрович был в прошлом резидентом советской разведки в Японии и проработал там очень длительное время, мы были удовлетворены. Значит, и направление деятельности подразделения будет агентурно-оперативным.
– Заходите и присаживайтесь, – встретил меня контр-адмирал. Человек общительный и внешне дружелюбный, он быстро находил общий язык с подчинёнными. – Как дела? Как идёт подготовка в вашей группе?
Я абсолютно не понимал: «Чего это он от меня хочет? Почему спрашивает про мою группу? Неужели кто-то «залетел»? И стал осторожно докладывать о ходе подготовки.
– Сейчас идёт отработка слаженности группы в наружном наблюдении. Ходим за учебными объектами. Одновременно отрабатываем операции по связи в городе, готовим тайниковые операции. Все отчёты о работе в штабе. А что, что-то случилось? – не выдержал я.
2
«Дедом» между собой звали офицеры «Вымпела» Евгения Александровича Савинцева, человека, принявшего непосредственное участие в организации, формировании и комплектовании «Вымпела». За плечами супругов Савинцевых – 55 лет совместной жизни!