– Вопросов нет, – проговорил интеллигентный Иванов. Слава был удивительной судьбы человеком. В отделе его все любили, как одного из самых эрудированных и знающих. Ещё бы, окончил самый престижный вуз – институт международных отношений, прекрасно знал французский язык, на английском говорил практически как на родном. Манеры истинного дипломата, а душа – спецназовская.
– Группа Киселёва, – Юрий Игнатьевич по-дружески прикоснулся ко мне, – вам придётся взять на себя выполнение сразу двух задач! Первая – выдвинуться в район… – он показал координаты на карте, – где нужно обработать крупногабаритный тайник и доставить этот груз на базу. Вторая – в районе, – Инчаков ткнул пальцем в другой конец карты (увидев расстояние, я приуныл) – провести доразведку армейского командного пункта и вывести его из строя. Кроме того, захватить секретоносителя и доставить его в район, – он показал третью точку на карте, – после чего передать его там представителю Центра. Завершением вашей миссии будет марш-бросок на базу… Дополнительная информация по секретоносителю и командному пункту вот здесь, – он протянул мне несколько листов, исписанных мелким почерком и со множеством схем. Была здесь и фотография какого-то полковника – эта информация от нашего агента, полученная сегодня утром группой Галеева. Далее следовало: старший, сеансы связи и… вопросы?
– Юра! Если ты мне дашь четырёх человек дополнительно, – я назвал фамилии офицеров, – то группа…
– Дополнительно людей дать не могу! – резко отрезал в ответ на мою просьбу Инчаков. – У отдела есть и другие неотложные задачи.
– Валерий Витальевич, – обратился я к Розину и, не зная, что именно эти слова уже звучали сегодня, сказал:
– Держит людей в чёрном теле!
Розин и ещё несколько человек, которые присутствовали при первом разговоре с Галеевым, – засмеялись. Я же только чертыхнулся, не понимая, чего тут смешного, отвернувшись, замолчал.
– Группа Павлова, извините, он – «ранен», группа… Арбекова, – продолжил Инчаков, – совершает марш-бросок до района… – все опять уткнулись в карты, Инчаков указал точное место, – проводите поиск крупногабаритного тайника, изымаете его содержимое и вот в этом провинциальном городе проведёте передачу груза нашему агенту. Условия выхода с ним на связь здесь. – Юрий Игнатьевич взял у Розина заранее заготовленный конверт и передал Арбекову. – У вас, Владимир Борисович, уйдёт немало времени на проведение и подготовку городской операции. Я прошу быть максимально осторожными, там обещали нам очень серьёзное противодействие… Связь – в восемь или в двадцать часов ежедневно. На базу прибыть… Вопросы?
– У меня тоже не хватает людей, – начал было командир последней группы.
– Такие вопросы больше не обсуждаем.
– Ну, тогда вопросов не имеем.
– Прошу всех командиров продумать досконально дальнейший план действий групп, – уже уставшим голосом проговорил начальник отдела. – Раньше, чем через час, ко мне не подходить. Мне необходимо поработать с некоторыми деталями… И Юрий Игнатьевич уединился с Розиным и несколькими офицерами. Как мы узнали позднее, он пытался сколотить ещё одну группу из людей, которых можно было бы безболезненно взять из каких-либо групп. Шёл мозговой штурм тех задач, которые стояли перед отделом. Примерно то же самое происходило и в отделе Кириченко.
Группа Сорочкина получала боевую задачу уже без нашего присутствия. Были только Инчаков и Розин. Валерий Витальевич одобрил и это решение командира. Даже на учениях бывают секреты. А бывает и так, что по решению Центра ставится практическая задача, включающая в себя некую проверку территориальных подразделений, которую нужно выполнить вне зависимости от учебных процессов. Та составляющая, которая у нас называлась штабом, и формировала учебные и боевые задачи, она и была архитектором. Штаб, через наши физические и психологические «мучения», складывал необходимые кирпичики-подразделения, а командиры и преподаватели цементировали это уникальное сооружение.
Я прибыл к Инчакову через час и доложил своё решение для выполнения задачи. У меня в группе были молодые, физически крепкие офицеры и прапорщики. Собравшись вместе, в течение предыдущего часа группа оживлённо вырабатывала решение. По нашим, уже неписаным правилам, имели возможность высказываться все. Ну, во-первых, – это правильно, потому что каждый имел свой опыт и видение ситуации. А во-вторых, все члены группы – это единая семья, вся жизнь проходит вместе. Вместе работаем, вместе отдыхаем, празднуем успехи, вместе «попадаем под раздачу». Любой офицер или даже прапорщик был обучен всему, он был готов выполнять поставленную задачу отдельно. Мы шутили: «Автономен, как подводная лодка». Автономность была не только в том, что у каждого с собой было всё необходимое для действий и в городе, и в лесу, но и потому, что знания у каждого после многих лет обучения были универсальными. Но, кроме того, у всех была своя специализация: командир, заместитель по диверсионной работе, заместитель по оперативной работе, специалист по минно-подрывной деятельности, специалист по наружному наблюдению, снайпер, радист, врач и два разведчика. А значит, каждый имел ещё и дополнительные знания, очень необходимые для принятия единственно верного решения. Каждый обладал правом иметь личное мнение и убеждённо доказывать своё видение ситуации и в целом, и в отдельности, по деталям. Но после принятия решения командиром все работали, как единый организм.