— Как же приятно проснуться, — прошептала она.
Рун пробрался в комнату и, подойдя к Эйслин, облизал ее руку.
— Ты проснулась.
— Сколько времени я спала?
— Наступил рассвет, а затем он пришел снова.
Она на секунду зажмурилась. Они вернулись в дом к Марте практически ночью, а значит, Эйслин проспала чуть ли не двое суток. Когда она отвернулась от окна, то заметила Фиона, стоящего в дверном проеме, на плече мужчины восседал ворон.
— Спящая красавица. Мне было интересно, проснешься ли ты когда-нибудь. Еще бы двадцать четыре часа, и я стал бы выискивать заклинание для твоего пробуждения.
— Английский, — выпалила девушка. — Видимо, ты действительно хочешь вновь завоевать мое доверие.
Он пожал плечами и произнес на гэльском:
— Да, девушка. Теперь немного лучше?
Эйслин засмеялась.
— Думаю, мне наконец-то стало безразлично. Раньше мне было больно слышать этот язык из-за матери, но вновь встретившись с ней… — На Эйслин навалилась печаль. — По крайней мере, на этот раз у меня была возможность сказать ей, что я люблю ее… и прощаю.
Белла возмущенно каркнула и вылетела в коридор. Эйслин беспокоило то, что птица так ненавидела ее мать, но девушка ничего не могла с этим поделать.
— Я поговорю с ней, — заявил Фион, — но позже. Сейчас у нас есть более важные дела. — Он пересек комнату и обнял Эйслин. Она ощутила под своим ухом его сердцебиение. Они стояли так в течение долгих мгновений. Наконец, Фион пробормотал:
— Я могу набрать для тебя ванну. Тебе бы этого хотелось?
Эйслин вывернулась из его объятий, наморщив носик.
— Да. Могу поспорить, тебе бы тоже этого хотелось. Может тебе кажется, что я привыкла к тому, как сильно воняю, но это не так.
— Мне все равно, как ты пахнешь, — усмехнулся Фион, — если ты жива.
Пока мужчина готовил для Эйслин ванну, девушка подошла к двери, вздохнула и попросила:
— Расскажи мне о моей матери.
Фион повернулся к ней лицом.
— Она была частью пророчества. Я должен был жениться на МакТойрделбах, а Тара была первой… возможностью за многие сотни лет. Кажется, я уже говорил тебе это раньше. — Морщинки в уголках его глаз стали более заметны. Фион говорил на безупречном английском, будто на этом языке было менее болезненно рассказывать историю. — Я не испытывал к ней любви. В отличие от Гвидиона. И я знал, что она его тоже любит, но все равно продолжал ухаживания. Я должен был выполнить долг. Гвидион это понимал. Ему это не нравилось, но он понимал.
— Ты что-то не договариваешь.
Фион кивнул. Его губы скривились.
— Напомни мне притупить твой дар Искателя. Гвидион и я… мы повздорили. Тара все слышала. Она боялась, что из-за нее мы навредим друг другу. Этого, в сочетании с давлением со стороны Дэви, было достаточно, чтобы твоя мать сбежала из Ирландии.
— Ты не преследовал ее.
Ванна была полной. Фион выключил воду, но Эйслин еще не была готова снять одежду. Еще нет. До тех пор, пока она не услышит всю историю.
Фион подарил девушке грустную улыбку.
— Тогда я уже жил в Соединенных Штатах. Но нет, я не пыталась ее найти. И я отозвал других кельтов, которые искали ее от моего имени.
— Почему?
— Потому что нечто, что пытался донести до меня криком Гвидион той ночью, все же проникло в мой непробиваемый череп. Он заявил, что я сделаю несчастной не только ее, но и себя. Что Тара МакТойрделбах напоминала фею, наполовину существуя в реальном мире, а наполовину живя в фантазиях.
Эйслин кивнула. Она была согласна с такой оценкой матери.
— Значит, ты отступил.
— Да. — Он выгнул бровь. — Не хочешь забраться в ванну, пока вода не остыла?
— Ты можешь снова сделать ее теплой для меня.
Его губы дрогнули.
— Залезай, девушка. Я принесу тебе что-нибудь на ужин.
— Нет. — Внезапно у нее пересохло во рту. — Я хочу, чтобы ты остался.
— Почему?
Взгляд Фиона остановился на ней. Эйслин увидела надежду в его глазах, но в их глубинах мерцало что-то еще. Может, он боялся, что теперь, после озвученной правды, Эйслин все же отвергнет его?
— Потому что мне пришлось предложить себя Слотосу и чувствовать его отвратительные руки и рот на моей коже. Потому что меня держала в заложниках Дэви и насиловал Минотавр. Теперь же я желаю, чтобы все прошло на моих условиях. — Эйслин попыталась улыбнуться, но не смогла. Отвернувшись, она сняла с себя грязную вонючую одежду, шагнула в ванну и опустилась в дымящуюся воду.
Фион не пытался заговорить с ней, просто сидел и смотрел, как она намыливает свое тело. Вода приобрела сероватый оттенок. Наконец Эйслин встретила его взгляд.