- Благодарю, - никак не афишируя тот факт, что предыдущие реплики она благополучно прослушала, отозвалась Наследница. В конце концов, все эти тексты уже можно было выучить наизусть – если они и видоизменялись, то лишь на пару-тройку слов и их порядка в предложениях. Ну и, да, в случае с некромантом интонация слегка дергалась в сторону отнюдь не уважительно-сочувствующей: в отличие от большинства здесь присутствующих Дэй отвратно скрывал свое истинное отношение к возможной супруге своего погибшего приятеля. Назвать мужчин друзьями не представлялось возможным, но и с едва знакомыми личностями кровью не делятся, даже подвергая тех тяжести Долга. Их сблизила Академия, но взгляды на жизнь и разность натур развели по разные стороны баррикад. Тем не менее, общение не сошло на нет, что позволяло некроманту выражать свое недоумение относительно желания Уалтара связать себя окончательно с черноволосой экрой. Дэй никак не видел рядом с куда более спокойным и миролюбивым Эр’Кростоном излишне властолюбивую, амбициозную и сильную леди. Ему нужен был кто-то более живой и теплый, кто-то более легкий и непосредственный. Не задумывающийся о политической ситуации в стране и не пытающийся защитить собственного мужа. Уалтар должен был быть в семье главным, а не делить трон с женщиной. Тем не менее, покойный приятель утверждал, что все эти качества девушки его не волнуют и что он слишком сильно ее любит, а потому готов закрыть глаза на отрицательные стороны. А теперь из-за нее он оказался за Гранью.
- Снова оно? – практически одними губами поинтересовался некромант, делая вид, что крайне заинтересован в выражении своих самых искренних чувств и разделяет всю печаль потерявшей жениха девушки. Но разноцветные глаза в своей глубине таили превосходство и насмешку, что могли быть незамечены кем угодно, кроме той, кому адресовались. Она же, хоть и поняла, о чем спрашивал собеседник, не сочла нужным отвечать. Да и не требовал его вопрос ответа.
- Здесь похороны, а не светский раут, - коротко бросила ему старшая дочь рода Д’Эндарион, намекая на спутницу, что липла к мужчине сверх всех приличий. Он сделал вид, что не услышал комментария хозяйки дома, поворачиваясь к желтоглазой худощавой девочке с заплетенными в несложную прическу бледно-зелеными волосами: весь ее облик так и выдавал в ней низшую, вряд ли владеющую какой-либо магией кроме слабого целительства. Скорее всего травница. Интересно, когда это у Дэя так вкусы попортились, что он переключился с аристократок на чернь? Хотя, скорее просто очередная его жертва. Что ж, по низшей никто плакать не будет, так что очередное развлечение спокойно сойдет ему с рук. И тут же женскую головку вновь посетила несвоевременная мысль о нелепости имени некроманта, который в упор не хотел раскрывать полного варианта, что вечно давало повод Наследнице ехидно равнять его с низшими, ведь только они носили короткие односложные имена: абсолютно всю аристократию регистрировали под длинным и звучным вариантом, что было не только попыткой выделиться и заставить иностранца сломать себе язык при произношении оного. Короткое имя проще использовать в любом ритуале, а также оно может беспрестанно повторяться, что делает низших одинаковыми и уязвимыми. Аристократы же могут не опасаться того, что кто-то совершит вмешательство в их ауру, намеренно или случайно спутав имена в ритуале, например. Правда, здесь действуют еще два момента. Первый, это наличие истинного имени вечной души, если она перерождалась, конечно. Но оно не всегда известно. А второй, это сам процесс регистрации новорожденного, во время которого вписываемый вариант, если он уже кем-то использован, тут же растворяется, оставляя графу пустой, что вынуждает подбирать альтернативу. По этой причине найти на всей Альтерре, к примеру, еще одну Кейру Д’Эндарион не представляется возможным. В том, что Дэй скрывал полное истинное имя, не оставалось сомнений, но с какой целью?
***
В заполненном туманом стеклянном помещении, что давно стало пристанищем троицы Высших, царила непривычная тишина. На белой половине лица Агнуса, перебирающего в пальцах серебристую тонкую цепочку, то появлялась, то гасла усмешка. Эфрен, устроившийся напротив брата, хмурился, на несколько мгновений даже забыв о трубке, лежащей рядом. Категорическое несогласие и недовольство – вот что читалось в его лишенных белка глазах. Игра до сей поры шла по оговоренному между ними сценарию, однако внезапно младший, куда-то испарившийся не так давно, предложил внести изменение. И, по мнению, среднего брата, это было неразумно. Даже странно, что старший дал свое согласие, вследствие чего победило большинство. Цепь, соединяющая две фигуры, истончилась и рассыпалась светящимися искрами, тающими в воздухе. Как истлела в белом пламени и маленькая обсидиановая фигурка с крыльями.
- Зачем было связь-то рушить? – буркнул себе под нос Эфрен, то посматривая на брата, то вновь обращая внимание на доску. – Теперь лишиться печатей – дело нескольких часов. Ты хочешь, чтобы все так быстро завершилось?
- Ты их переоцениваешь, - беря в руки две фигурки, похожих формой, но различающихся размером, не согласился Агнус, - за столько лет печати не разрушились полностью, а ведь предпосылки были. Нет, - старший из троицы задумался, оборачивая «жертв» новой цепью, тут же засветившейся и зафиксировавшейся, - самостоятельно они их не разобьют.
- Странная у вас благодарность, - раздался мужской голос, на который обернулись оба Высших: Агнус – с довольной усмешкой, Эфрен – с недоумением, - это и называлось: отправишься помогать? – говоривший не имел лица, будучи темной тенью с плохо различимыми очертаниями, однако по тембру голоса можно было решить, что это молодой парень, не так давно вышедший из отроческого возраста. На деле, переродившейся душе было на момент смерти немало лет, вот только после того инцидента развитие ее замерло, и внешние признаки остались словно бы замороженными.
- Ты находился рядом столько лет – это достойная плата за свершенное, - пожал плечами Агнус, возвращая фигурки на доску, - в конце концов, мы не заказывали этого убийства. Однако свою роль ты исполнил и заслужил покой, - ухмылка проскользнула на светлой половине лица старшего из троицы, - в Бездне.
Контуры тени начали таять, растворяемые туманом, вновь заполняющим помещение. Близилась ночь. Эфрен, выяснивший личность гостя лишь после слов об убийстве, расхохотался, и его смех вновь разбился на множество осколков, отражаясь от прозрачных стен.
- Девчонку тоже задействуешь? – не преминул он осведомиться, уже иными глазами смотря на старшего из Высших.
Агнус лишь сдвинул фигурки ближе друг к другу, предлагая трактовать это действие как угодно.
В конце концов, самая интересная часть начиналась только сейчас.
***
Чуть пошатываясь от слабости, что владела ей еще со вчерашнего вечера, Кейра захлопнула за собой дверь спальни, бездумно смотря перед собой и видя не роскошные апартаменты, а недавнее белокаменное святилище, где проходили похороны, представляющее собой большой участок земли, вымощенный грубо обтесанными напольными плитами, обнесенный по кругу стеной и лишенный купола. Обоняние до сих пор улавливало аромат скорбного огня, которому предали, согласно традициям, тело Уалтара, возвращая воздушника к его родной стихии, из которой он вышел. Пламя, поглотившее тело и брошенные к нему эделии – цветы, выращиваемые лишь в садах сэннов на парящих в небе скалах, весело взметнулось ввысь, унося пепел и сжигая все наивные девичьи мечты. Льдисто-голубой бутон съежился и почернел, моментально обугливаясь, и безмолвно смотрящая на это экра, словно окаменевшая в своей боли, чувствовала, что ее душа рассыпалась прахом вместе с цветком, что должен был быть сегодня брошен ее рукой в обручальный огонь во время обряда соединения. Судьба переиграла все иначе. Она надела платье, что было подготовлено ко дню ее бракосочетания, и приняла из рук слуги букет из тринадцати эделий, вот только повод оказался диаметрально противоположным.