Из трех аметистов, нашедшихся в горстке камней, что оставались с Богиней в момент ее изгнания, появились Высшие: Агнус, Эфрен и Тайсс. Они не были ни темной, ни светлой стороной: образованные из пыли драгоценных кристаллов и крови Трехликой для связи, эти «дети» стали носителями первородной магии, что могла течь лишь в жилах их потомков. Тех, что будут вылеплены их руками. Самых дорогих сердцу созидательницы. Из осколков хрупкого хрусталя родились сэнны, занявшие территории над облаками, где парили скалы с ровно срезанной поверхностью, словно бы перевернутые вниз своей вершиной. На одном таком «островке» мог раскинуться целый небольшой город, а для удобства связи между оными небесным детям были дарованы крылья из завихрений воздушных потоков, появляющиеся в любой момент и зависящие лишь от объема силы сэнна. В их владении в большинстве своем оказались ветра, и редкие представители своей расы доходили до управления льдом.
Из лезвия стального кинжала, который Пресветлая Мать так и не смогла выбросить однажды, сотворились инцы – теневые драконы, не восприимчивые к холодному оружию, не владеющие огнем и не умеющие летать. Основной их особенностью была способность к маскировке, превосходное владение любым клинком, даже если бы они держали его впервые в своих руках, и регенерация, отличная от других. Кто-то по глупости назвал подобную способность бессмертием, создав очередную легенду. На деле все обстояло несколько иначе: инцы были способны провести больше времени в туманном лабиринте, не переходя за Грань, вплоть до момента, пока смерть их тела не будет зафиксирована, а после вернуться к живым по собственному желанию. Вот только действовало это не на все случаи с отхождением к Вратам. Иначе бы получилось идеальное существо. А такого допустить не мог никто: тем самым бы пошатнулось хрупкое равновесие.
Реки и озера заполнили орны, существа с зеленоватым оттенком кожи, водянисто-голубыми глазами и перепонками между пальцев. Выбираясь на сушу, они сбрасывали змеиный хвост, получая вместо него самую обычную пару ног, но вот кожа не всегда полностью заменялась на тонкую человеческую. Кроме управления водной стихией, они неплохо владели ментальной магией, хоть и до уровня Высших им было далеко. А характер представителей данной расы – такой же скользкий, как и их тела – как играл им на руку относительно выведывания необходимой информации, так и вынуждал остальных лишний раз с ними не искать контакта.
А самые первые представители этих рас, не успевшие еще расселиться по своим основным местам обитания, были собраны под крылом своей главной Матери на небольшом изолированном острове посреди океана, из-за чего потом кто-то создал легенду, будто прародители всех древних родов пришли с той стороны, где луна встречается с зеркальной водяной гладью. Изначально главным светилом была именно эта бледнолицая дева, половину суток проводившая на небосводе, после своего ухода за горизонт уступающая место солнцу на такую же половину дня. У этих детей не было никого, кроме них самих и главной Богини, а потому они друг другу стали ближе, чем иные братья и сестры. А еще все эти дети были созданы по двое и скреплены первородной цепью. С одной стороны, такое действие со стороны Трехликой должно было сразу на корню обрубить все проблемы связанные с созданием семьи и обретением счастья, а с другой… ни в одном мире еще нельзя было обойти судьбу и характер, ни в одном мире невозможно было достичь полной гармонии и идиллии.
Широко улыбающаяся невысокая девочка с аккуратно заплетенными рукой старшей подруги косичками цвета меда и румянцем на щечках-яблочках держала в руках детеныша скорпионохвостой иррлы, что доверчиво тыкался влажным серым носиком в ее ладошки. Обычно эти малыши никому не доверяют, равно как и взрослые особи, редко признающие кого-то равным себе. Не хозяина, нет. Именно равного. Но почему-то к девчушке, что обнаружила явно потерявшийся – ведь не могла родная мать его бросить – комочек с алыми глазами, он вместо того, чтобы ощериться и попытаться атаковать хвостом, вдруг сделал пару неуверенных шагов на слабых лапах, вяло мяукнув. И теперь крайне довольная собой златовласка, предвкушающая восторженную реакцию остальных, неспешно направлялась на поляну, где сейчас играли ее братья и сестры. О, их восхищенные взгляды, брошенные в ее сторону, всегда заставляли зеленовато-серые глаза сиять как-то особенно, а внутри что-то теплело от осознания того, что в эти моменты она стоит на ступеньку выше.
- Лис! – раздался громкий голос мальчишки, что приметил ее первым, после чего в ее сторону тут же обернулось еще пять детских головок, на чьих лицах проступило облегчение. Подруга отправилась куда-то в сторону леса еще с пару часов назад и все никак не возвращалась, отчего некоторые начали выдавать собственное беспокойство: хоть и не должен был никто обидеть детей, девочка могла попросту заплутать или свалиться в реку. А плавать златовласка не умела, отчего-то панически боясь воды.
- Я же просила! – тут же нахмурилась малышка, отчего глаза приняли отчетливый оттенок стали, - Неужели так сложно выговорить три слога? – она никогда и никому не позволяла укорачивать собственное имя, считая это непозволительной дерзостью. Если Пресветлая Мать нарекла ее Илиссой, значит, так тому и быть. А все эти производные вроде «Лис», «Лисочка», «Иличка» и иже с ними вызывали лишь глухое раздражение. Они не рождали никаких теплых чувств даже в возрасте восьми лун, а уж сейчас, когда она перешагнула ту границу, которая начинает выявлять различия между девочками и мальчиками, тем более хотела почтительного к себе отношения.
- Прости, - лицо парнишки даже словно бы поблекло, когда до него дошло, что он снова совершил ту же ошибку, по привычке обратившись к сестре так, как ее называли за спиной, не заботясь о полном имени. Теперь она совершенно точно не станет сегодня вечером продолжать свой рассказ, ведь сказала же, что еще одна попытка обозвать ее «непотребной кличкой», и о том, что произошло далее, они узнают лишь через пару ночей. Для ребят, обожавших сказки златовласки, это было серьезной угрозой. Обладающая богатым воображением и прекрасным актерским талантом, Илисса воистину завораживающе ткала свои истории, так увлекая нечаянных слушателей, что в себя они приходили лишь в момент, когда рассказчица обрывала нить повествования, намекая на то, что луна уже достигла пика на небосводе, и пора бы отдохнуть. Не поддавалась девочка ни на какие уговоры и мольбы, всегда упрямо стоя на своем: если она что решила, то даже Трехликая не заставит дитя изменить этого. Она была достойной дочерью своей Матери. Кто-то даже шептался, что она однажды займет место среди Высших, еще сильнее поднявшись над всеми остальными, тем более что от нее и сейчас исходило что-то такое, что сильно выделяло златовласку среди ровесников.
- Ой, это что? – оказавшаяся ближе всех к вернувшейся на поляну малышке девочка с бледно-зелеными кудрями, так забавно подпрыгивающими при каждом ее шаге, испуганно отпрянула. К ним тут же подтянулись остальные, заинтересовавшиеся внезапной реакцией своей «сестры». Столпившись возле довольной произведенным эффектом златовласки, они переговаривались, не в силах поверить, что в ее руках и правда ребенок иррлы. Кто-то протягивал руку, чтобы потрогать детеныша, но, не осмелившись, тут же отдергивал. Двое мальчишек тут же предложили Илиссе присоединиться к ним в ночной экспедиции в лес, которую они планировали уже несколько лун, но все отчего-то сдвигали назначенный день. Теперь же, восхитившись храбростью «сестры», решились окончательно и желали взять ее с собой, как равную им в своей смелости.
- А ну отошел от Илиссы! – оживленный гвалт окруживших девочку ребят прервал недовольный голос, который не узнать не мог никто. Во-первых, полным именем златовласку называл только один их «брат», а, во-вторых, только он мог столь открыто демонстрировать свое возмущение относительно совершенно невинных действий. Потому что ничего такого не было в обычной улыбке, подаренной Кревану и выражавшей согласие на авантюру, никакого подтекста не скрывалось в дружеском объятии со стороны более эмоционального и непосредственного чем его близнец Лиада. Вот только кое-кто так не считал никогда. Похоже, что создавая его, Пресветлая Мать о чем-то глубоко задумалась, отсыпав собственничества раз в десять больше, чем необходимо. Или же виной всему была маленькая женщина, что словно бы не замечая этого, кокетничала с мальчиками.