И теперь, прислушиваясь к цокоту каблуков, тонущему в каменных стенах и обилии элементов декора, Наследница медленно приближалась к исполнению одной из главных своих идей. Пусть к моменту достижения цели изрядно сменились причины, по которым она желала этого места, и дальнейшие действия переписались в который раз. Главное оставалось неизменным: доступ к сосудам, заполненным энергией, и Хранилищу. Теперь она четко понимала, что там ищет. И осознавала, в какую ловушку загнала сама себя не без участия в этом всем Высших. Да, проклятая троица создала идеальный сценарий, в финале которого выживших не останется. Да, им удалось отнять надежду на счастливый исход в очередной реальности. Однако никто не говорил, что это последняя их игра. Не факт только, что новое перерождение окажется столь же удачным. И потому стоило поставить на кон все в этой истории, чтобы получить шанс.
К услужливо распахнутым стараниями слуг дверям обернулись все присутствующие в главном зале, и в этот момент Кейра поняла, что может с легкостью захлебнуться количеством удивления, недовольства и непонимания, посланных в ее сторону. Двенадцать пар глаз были готовы пронзить женскую фигурку насквозь, если бы у их взглядов существовала подобная возможность. Они явно уже успели ознакомиться с бумагой, присланной еще вчера. И – Наследница была готова поспорить на свое брачное ожерелье – в восторг они от такого известия не пришли.
- Да обойдет своим сиянием алая луна ваши дома, - коротко поклонившись собравшимся, выдала традиционное приветствие старшая дочь рода Д’Эндарион. Последовавшие за фразой секунды молчания, прежде чем самый молодой из них – Астерн, кажется? – вспомнил о необходимости дать столь же официальный ответ, дабы позволить гостье присоединиться к ним.
- Да отвернут свои лица от вашего рода Высшие, - голос мужчины сорвался на последнем слове, но фраза прозвучала достаточно четко, чтобы считаться произнесенной. Скользнув взглядом по все еще оценивающим ее персону членам Альянса, Наследница с высоко поднятой головой проследовала к центральному креслу, отличающемуся от остальных лишь цветом обивки: черная, абсолютно черная ткань с едва заметным блеском. Никаких украшений или символов – это было бы лишним. Власть сидящего в нем демонстрировалась не пустыми декорациями, а аурой, что значила намного больше.
- Полагаю, Вы уже знаете о том, что согласно решению рода, место лорда Ристерда Д’Эндарион, властителя Сеоирдиса и западной Фиакры, предложено мне? – опускаясь на холодный атлас кресла и обводя взглядом нахмуренные лица, Кейра упивалась их реакцией, вновь и вновь убеждаясь: ради таких эмоций стоило ждать. И ради того, что произойдет через пару часов, после того, как собравшиеся примут ситуацию и введут ее в курс дела. Ведь им не стоит знать, что она не хуже их осведомлена обо всем, что хотя бы раз обговаривалось в этих стенах.
- Женщин во главе Альянса никогда не было, - попытался оспорить случившееся Л’Ангер. Единственный, на кого Уалтар не смог собрать компромат. И единственный действительно не запятнавший свою репутацию за столько лет у власти. Даже интересно, как он сумел сохранить чистоту собственных рук. Но сейчас не об этом стоило задуматься.
- Не считая его основательницы, - отозвалась Наследница будничным тоном, - И вы же не будете спорить с тем, что я имею полное право на это, - на протянутой вперед руке вспыхнуло пламя цвета индиго, вырисовывающее странные узоры, не причиняя боли. Магия той, что заложила первый камень в основание органа управления и когда-то давно выгравировала на скрижалях Устав, приняла старшую дочь рода Д’Эндарион. Иначе быть и не могло.
В аметистовых глазах той, что каждой клеточкой кожи впитывала в себя ужас, приправленный бессознательно проявившимся благоговением, на миг проскользнули холодные искры.
Такому аргументу они бы попросту не смогли ничего противопоставить. Никто не будет спорить с высшей волей, если только не желает расстаться с жизнью.
В Альянсе самоубийц не наблюдалось.
Собрание завершилось лишь спустя полтора часа, после чего Кейра, сдержано попрощавшись с остальными, покинула помещение, стискивая зубы и мечтая быстрее оказаться в одиночестве. Головная боль, преследующая ее с того самого дня, когда она отдала сознание «зверю» в Цитадели, вновь напомнила о себе, становясь местами просто невыносимой. В виски вкручивали острые иглы, загоняя их скопом, а по затылку, похоже, долбили своими молотами горные жители. В минуты столь сильных приступов женщина ненавидела весь мир, но ничего не могла с этим поделать. Она прекрасно знала, что ни один лекарь не поможет ей. И не менее хорошо понимала, почему вообще такое происходит.
Агнус решил разбить последнюю печать.
Если бы ошметки этого заклинания просто растаяли, освобождая последние и самые ценные воспоминания, было бы слишком просто и скучно для самих Высших. Они надеялись, что она лично сорвет остатки печати, но в игру вмешался некромант. Больше никто не был способен подсунуть ей те дневниковые записи, где тот, кому удалось отправить за грань саму Трехликую, говорил о свершившейся мести. И о том, что теперь души его родителей отмщены, а ему уже не страшно принять свое наказание.
Спускаясь по винтовой лестнице с неровными каменными ступенями, местами имеющими выбоины, освещая себе путь простым факелом – не хотелось тратить силы на энергетический сгусток, женщина прокручивала в памяти вновь и вновь те строчки, что с таким трудом разбирала ночью, касаясь пальцами засохших чернил.
Я не облегчу наказание отцу и матери, но отплачу Богине за то, что лишила меня их тепла. Все тридцать с лишним лет я жил ради момента мести, все эти десятилетия учился обращению с клинками только для того, чтобы вогнать их в плоть Трехликой. Пусть жить после этого мне останется не так уж и долго, стало и вправду легче. С радостью бы уничтожил и Высших, но не они вершили правосудие, а потому нет смысла марать руки. Клятву я приносил лишь в отношении Пресветлой Матери, и теперь могу быть абсолютно спокоен: за Гранью мы обязательно встретимся. На мне теперь грех не меньший, нежели на них, в Сады мне не попасть. И прошу я лишь прощения у своей супруги и потомков, если на весь род ляжет проклятие Богини.
Высшие приложили свою руку к этому проклятию впоследствии. Втянули в свои игры невиновную душу. И сейчас женщине хотелось лишь одного: завершить круг, предстать в том пространственном кармане, что облюбовала себе троица после гибели Пресветлой Матери, и предложить последнюю игру в этой реальности. Но для этого следует изучить несколько кристаллов в Хранилище и понять, как распорядиться энергией, что скопилась в сосудах за столько тысяч лет. Финал не изменится – исход игры один. Только суть его различна.
Вычерчивая руну на толстой двери, оплетенной множеством печатей, и чувствуя, как в прислоненную к холодному металлу руку впиваются острия, показавшиеся наружу, чтобы собрать ее кровь, Наследница не могла не отметить, что головная боль разжала свои тиски. Последние слои запечатывающих ее память заклинаний опадали, растворяясь в небытие, позволяя сделать глубокий вдох и шаг вперед, в образовавшийся проем: система приняла гостью.
Хранилище выкачанной из иных миров энергии вселяло трепет. И заставляло дрожать руки.
Она наконец-то здесь.
Для Альтерры начался обратный отсчет. Для нее – тоже. Время прекратит свой бег уже скоро, даже если кто-то встанет на пути, что она избрала много лет назад. Пусть счастливого финала ей не узреть, но даже исполнение последней задачи станет достойной платой за все. Вряд ли она уничтожит свою цепь – теперь это и вправду невозможно. Но ей по силам – по крайней мере, хочется так думать – освободить остальных. Снять их проклятья, подарить жизнь, не скованную обязательством.
А еще сделать проще остаток дней, отведенных Айне, которая менее всех заслужила мучения с первородным браком. Оберегать ее до самого конца Наследница не сумеет, поэтому придется позаботиться о ее безопасности и счастье. И ради этого она готова расстаться с покоем, о котором мечтала столько тысячелетий.