Чувство собственности не убивалось так просто. Если Илисса и умудрялась смириться, сжиться, то Хэдес с каждым новым годом осознавал, что хуже – лишь смерть второй половины. И лишь потому однажды позволил себе пойти на обман, приняв личину того типа, что в последние месяцы не давал покоя женщине. Эти вьющиеся черные волосы, эта смуглая кожа, эти едва заметные усики, даже этот голос Владыка Бездны ненавидел, но был вынужден принять на себя буквально на несколько часов, с трудом сослав их настоящего обладателя в столицу, якобы по просьбе тяжелобольного родственника. Не зная, чем это обернется. С учетом пути, что займет несколько дней, волноваться о внезапном возвращении не стоило. Бесспорно, Первородный мог вообще отправить ухажера за Грань, но уже привязавшаяся к этому мужчине Илисса на новость о его смерти точно бы не отреагировала положительно. И ведь она бы явно догадалась, кого поблагодарить. Правда, она и обман разгадает, когда кавалер вернется, но это не так уж и страшно.
Ничто не страшно, если он может хотя бы недолго побыть рядом, вновь почувствовать ее тепло и заполняющуюся внутри пустоту. Даже в молчании, что обрушилось на комнату после сдавленных стонов, и в нарочито отведенном в сторону взгляде, изучающем потрескавшуюся краску на стене, было слишком много чего-то важного и утерянного. И уже не имело значения, по чьей вине. Они оба натворили немало.
Заворачиваясь в сброшенный ранее пуховой платок и пряча обнаженные ноги, начавшие замерзать, под собственноручно расшитое покрывало, Илисса старалась не оборачиваться и не реагировать на чужое дыхание в полуметре от себя. Чтобы представить, будто здесь нет никого, и ничего не было. Будто все привиделось уставшему от нескольких тяжелых дней подсознанию. Будто она уже давно свободна и всегда была человеком.
- Отпусти мою душу, - тихо и устало; уже без ненависти. – Мне спокойно здесь. Когда не надо бояться саму себя, бояться за тебя, - стараясь не смотреть на мужчину, царапая ногтем переплетения нитей на покрывале, она продолжила. – Вырасти Эрвига и лучше не говори ему обо мне. Не такой матери он заслуживал.
Она не отказывалась от сына – она хотела ему лучшей жизни. И не хотела, чтобы на него однажды пал гнев Трехликой. Все равно ее спокойствие вскоре прервется: мир не вечен. Но, быть может, хоть так им удастся удержать этот хрупкий миг гармонии.
Пусть и фальшивой.
Немногим позже, оставшись в долгожданном одиночестве и разбирая сложенные у шкафа стопки книг и газет, в надежде хоть немного лучше ознакомиться с жизнью населения Ирльхейна изнутри, женщина наткнулась на том новейшей истории Альтерры. Не сказать, что бы она интересовалась подобным – в конце концов, столько десятков лет самостоятельно следила и вершила судьбу межмирья, но те, кто ведет подобные летописи, имеют свой взгляд, что нередко разнится с мнением ключевых фигур истории. И потому никогда не помешает ознакомиться с этой точкой зрения, раз она оказалась по другую сторону баррикад.
Когда-то Красная Луна сияла во всех мирах, тогда ее воспринимали как обычное ночное светило. Все изменилось во время второй межрасовой войны, когда группа фанатиков случайно стала свидетелями ритуала возвращения души. И все бы ничего, но ритуал проводился с кровью триединой, пытающейся спасти своего друга. В результате неизвестных факторов ритуал сделал из человека идеальное оружие убийства, жестокого и беспощадного зверя. Кому-то из активистов пришла в голову «гениальная» мысль – пополнить армию подобными существами и получить гарантированную победу. Вот только действовала кровь триединой не на всех, как выяснилось. Из тысячи подопытных лишь двести обрели в себе зверя. Остальные либо возвращались из Потустороннего мира в полном непонимании, либо умирали. К сожалению, экспериментаторы не учли Красную Луну, действующую так же, как и ее бледнолицая сестра на вервольфов. Днем демоническая ипостась была послушна человеческому сознанию, но ночью разум побеждался зверем.
Армия, конечно, получилась что надо, с точки зрения человеческой расы. Всего за месяц противники были в большинстве своем убиты – они не ожидали подобного отпора. Но за это же время результат эксперимента уничтожил и своих создателей – для зверя нет разницы: свой или чужой. Для него есть только жертва. Вместе с оружием люди получили третью, независимую силу, подчинившую себе все. Хоть и в результате этой бойни людей осталось больше всего, некоторые малочисленные расы вообще были истреблены. Но подобный расклад теперь не устраивал даже победителей: еще немного и на Земле остались бы только «звери».
В отчаянии, они взмолились богам с просьбой прекратить кровавую жатву. Они винили во всем несчастную триединую, с которой все началось. А ведь девушка просто пыталась спасти близкого человека. Винили Красную Луну, действующую на зверя своеобразным рычагом. Именно тогда Красная Луна стала вестником смерти. Винили всех, кроме своих собратьев.
Боги, не желая получить пустой мир только из-за людской глупости, выкинули результат эксперимента в Альтерру – недавно образовавшийся сдвиг между мирами, так называемое межмирье. Туда же была отправлена Красная Луна, оставив на Земном небосводе только свою бледнолицую сестру. С тех пор триединых считают порождением Преисподней, Красную Луну – предвестницей Апокалипсиса, а Альтерру – Запретным миром. Мало ли что там вырастет в результате скрещивания рас. Следовательно, было принято решение наложить печать на межмирье, разрешая Альтерре самой решать, кого забрать себе.
На лице отложившей от себя книгу Илиссы застыла горькая улыбка. Все же статус Высшего Зла присвоили ей. Наверное, даже заслуженно. На роль праведницы супруга Владыки и не претендовала, прекрасно понимая, что не ей задумываться о чистоте души. Только сейчас она смотрела на произошедшее со стороны, уже как человек, просто открывший книгу старых легенд, но знающий, что все в ней – правда. И понимание того, что своими руками, пусть и косвенно, она отняла не сотни, а десятки тысяч жизней посредством спасения одной-единственной, заставляло сходить с ума. Отсутствие сведений о конкретном временном отрезке, что требуется выждать – желать сделать что-то со своей памятью. Месяц, два, три она бы еще протянула. Но что, если Хэдесу вообще не удастся завершить мир? Что, если потребуется более десяти лет на это? Или произойдет нечто, из-за чего Трехликая узнает об остальных их провинностях: теневом управлении Альтеррой и перекачивании энергии?
Сложно сказать, страшил ли первородную сам факт перерождения. Скорее, даровал новую надежду на попытку переписать свою жизнь. Вот только ей будет оставлена память, и этого наказания с лихвой хватит, чтобы уничтожить все остальные ее жизни. Одним только напоминанием о том, что происходило в этой. Кем она была. В чем оказалась виновной.
Потому требовалось наложить блок на собственные воспоминания. Если все сложится удачно, он будет распечатан уже в новом – их личном – мире. Если нет – она хотя бы сможет спокойно прожить другой временной отрезок, что подарит ей Богиня в наказание. И, в конце концов, она почти приспособилась к этой странной, неправильной, невозможной для нее жизни среди людей. Без дара, без каких-либо привилегий и условий. Без четкого понимания, что ей не умереть вскоре от какого-нибудь заболевания или серьезного ранения. Однако если она смогла это сделать, смогла влиться в общество, она сумеет понять, чего не хватает населению межмирья. И на чем впоследствии требуется сделать акцент, продумывая все необходимые блага в новом мире. С чем люди способны справиться и с чем должны бороться самостоятельно, двигая прогресс и развиваясь, а что должны для них сделать высшие силы.
Хэдес никогда не дождется от нее глупых слез, проливаемых по прошлому. Никогда не увидит мольбы. И если она оказалась в этих условиях, она будет искать возможность продолжить свой путь. Не в ее привычках просто ждать и надеяться. Теперь эта молодая женщина со смуглой кожей и вьющимися темными волосами – она. Человек. Но все еще способная жить.
И только таинственно мерцающие на брачном ожерелье обсидианы напоминали об ее истинном происхождении. Оставаясь последней нитью, связующей с тем, кого она, где-то в дальнем уголке сердца, обещалась ждать.
И кому доверила свою душу.