До комнаты, перед которой стояла покрытая густым слоем пыли непочатая бутылка водки.
А потом пришел тревожный сон, который когда-то был явью.
Золотые нити медленно извивались, исходили, превращались в стремящийся вверх дым. Обволакивали своды массивной каменной арки, сверкающими облаками возносясь под крышу храма.
Нити исходили из тела. Из грязного, вонючего тела. Смердящего, дрожащего, жалкого тела. Липкий пот покрывал грязную кожу, исторгаемый легкими воздух пропитался парами спиртного, запахом табака.
Вместе с этим смрадом наружу вырывались слова молитвы, неловкие, неумелые, нарушающие все каноны обращения к Богу. Из темных, проваленных глаз лились слезы, капали с подбородка на кончик ножа.
Нож направлен в сердце. Стальное жало проткнуло тонкую ткань футболки, продавило, но пока не пробило податливую кожу.
Нож сжимали руки молящегося.
Золотые нити исходили из человека как пар от земли на рассвете. Они незримые, бесплотные. Их видел только человек с ножом. Он видел их, но не мог понять реальны ли они или лишь плод галлюцинации. В организме слишком много всего намешано. Особенно боли, тоски и отчаяния.
К нему бежали люди в одеянии священников. Они что-то кричали, махали руками. Их лица — смазанные пятна, голоса — звон в ушах.
Слова молитвы путались, голос слабел.
Слезы прекратились.
Золотые облака замерли в вышине.
Глаза закрылись.
Нож на удивление легко проникает в грудь, холодной льдинкой ныряет в агонизирующее сердце. Короткий хрип и падение.
Тьма. Пустота. Безмолвие. Смерть.
Впервые…
Глава 8
«Между нами разница лишь в том, что вы чтите пастыря стада, а мы — ту силу, что свела их вместе»
Егор плавным движением руля направил машину сквозь недовольно гудящий поток к обочине, свернул на широкую стоянку. Массивный внедорожник втерся между дорогими автомобилями представительского класса, по-хамски свернув одной из них боковое зеркало. Волков заглушил двигатель, затушил сигарету в пепельнице. Огляделся, снимая со спинки пассажирского кресла пиджак.
Он всегда с иронией относился к любви Старших к дорогой жизни, в частности к большим авто.
Автопарк мистириан ни чем не уступал автопарку иных крупных конфессий, также не отличался скромностью и дешевизной. Несколько относительно недорогих автомобилей служили для выезда верхушки в удаленные провинции, дабы не раздражать народ излишней роскошью. Для ежедневных поездок назначались машины повышенной комфортности, заставляющие относиться к себе уважительно на дороге. Для особенных, официальных, поездок выбирались автомобили штучной сборки, с усиленными системами безопасности, призванные поражать и восхищать.
Ячейке религеров принадлежало несколько машин — два огромных внедорожника, неброский «универсал» и один микроавтобус.
В отличие от большинства своих товарищей, Егор предпочитал передвигаться самостоятельно, пешком или на такси. Но иногда приходилось соблюдать официоз, в такие дни он любил «убивать» один из монструозных джипов. Благо внедорожники попались крепкие и «развалу по-волковски» упорно противились.
День с утра задался, наконец-то моросящий дождь сменился серой, но сухой хмарью. Изредка налетающий ветер моментами даже казался теплым, трепал волосы и край галстука.
Егор надел пиджак, во внутренний карман положил немного потрепанный конверт с письмом. Привычно огляделся. Поставил машину на сигнализацию и неторопливым шагом направился через стоянку.
По другую сторону асфальтированной площадки возвышалось пузатое, похожее на бочонок здание. Из белоснежного пластика, с большими зеркальными окнами, с желтыми и оранжевыми флагами, извивающимися подобно змеям на длинных флагштоках — центральный Храм бланцев являлся также и главной резиденцией конфессии в Городе. Из невидимых динамиков лилась ритмичная восточная музыка, прерываемая хоровым воззванием «Блаа-анца!», радостно разносящимся многоголосым эхом над улицей.
В Храме шла полуденная служба.
Волкова обогнали три девушки, одетые в ярко-рыжие сари. Они торопливо натягивали на головы золотистые косынки, позвякивая бамбуковыми браслетами. До слуха одноглазого донесся веселый смех и взволнованные голоса.
Девушки свернули на тротуар, прошли мимо цветника к главному входу — высоким распахнутым воротам, покрытым яркой хитроумной росписью. Было видно, как внутри кружат хороводы, поют, притопывая, осыпают друг друга лепестками и цветными полосками бумаги.