В обобщенной форме совр. позицию Русской Православной церкви по вопросам государственно-церк. и соц. — политич. отношений можно свести к следующим положениям:
1. Русская Православная церковь дистанцируется от любого государственного строя, она не связывает себя с той или иной формой общественного и государственного устройства, к.-л. из существующих соц. — политич. доктрин или политич. силой. Она над «правым» и «левым» и поэтому может вести диалог с любыми общественными движениями.
2. Церковь должна быть отделена от гос-ва, не может и не должна вмешиваться в государственную политику. Она не должна быть государственной церковью.
3. Признавая принцип равноправия религ. объединений перед законом, церковь считает, что равноправие не означает равнозначимости, равновеликости религ. объединений. Нельзя ставить на одну доску Русскую Православную церковь с к.-л. экзотическим культом.
4. Независимое от гос-ва положение дает церкви возможность оценивать все события, происходящие в России и вне ее, с позиций духовности и нравственности. Она должна иметь свободу говорить го-сву правду, даже если эта правда горька. Она должна иметь независимое мнение по всем вопросам.
5. Священнослужители должны воздерживаться от участия в выборах в качестве кандидатов в депутаты, а также от членства в политич. партиях, движениях, союзах, блоках и иных орг-циях, ведущих предвыборную борьбу. Это не относится к мирянам, к-рые могут принимать участие в политич. орг-циях. Священнослужители, в т. ч. представляющие канонич. церк. структуры и церк. священноначалие, могут участвовать только в отдельных мероприятиях политич. орг-ций, а также сотрудничать с ними в делах, полезных для церкви и об-ва.
6. Отделение церкви от госва не означает отделение ее от об-ва и его проблем. Церковь считает полезным взаимодействие и свободное сотрудничество церк. институтов с центральными и местными органами государственной власти при невмешательстве их во внутренние дела друг друга и если такое сотрудничество не носит характера политич. поддержки. Это касается сфер просвещения, миротворчества, науки и культуры, охраны и восстановления исторических памятников, заботы об общественной нравственности.
7. В условиях, когда большинство населения России страдает от голода, нищеты, соц. незащищенности, церковь видит свою соц. миссию в том, чтобы быть на стороне бедных и обездоленных, и считает своим долгом выступать в своей исконной роли заступницы за людей перед сильными мира сего.
Эти принципы, касающиеся взаимоотношений церкви с гос-вом и об-вом, являются основополагающими. Ими церковь руководствуется в своей повседневной практике.
Общественная миротворческая и объединяющая позиция Русской Православной церкви особенно проявилась в событиях авг. 1991, сент. — окт. 1993, в конфликтах в Молдавии, между Северной Осетией и Ингушетией, Грузией и Южной Осетией, Грузией и Абхазией, в Таджикистане и Чечне.
Русская Православная церковь остается одной из самых влиятельных общественных и политич. сил в совр. России.
Э.Г. Филимонов
Русская Православная церковь за границей (РПЦЗ) основана в 1921 представителями русской церк. эмиграции. В первые годы своего существования она формально признавала себя временно самоуправляемой частью Русской Православной церкви (РПЦ). Однако после публикации в 1927 митрополитом Сергием (Страгородским) «Послания к пастырям и пастве» (известного как Декларация Сергия), в к-рой, наряду с выражением лояльности по отношению к советской власти, сообщалось о том, что он потребовал такой же лояльности от заграничного духовенства, руководство РПЦЗ полностью отошло от Московского Патриархата. Оставаясь антисоветской промонархической орг-цией, РПЦЗ обвинила Московский Патриархат в сотрудничестве с богоборческой властью. В годы второй мировой войны она связывала надежды на освобождение России от большевистского режима с гитлеровской армией.
В наст. вр. РПЦЗ имеет ок. 350 приходов, объединенных в 16 епархий в более чем 30 странах гл. обр. в США и Зап. Европе, а также в Южной Америке и Австралии, 12 монастырей, в т. ч. Ильинский скит на Афоне, Духовную миссию в Иерусалиме, Свято-Троицкую духовную семинарию. Первоиерарх церкви митрополит Виталий (Устинов), резиденция к-рого находится в Свято-Троицком монастыре (Джорданвилл, штат Нью-Йорк). Церковь придает большое значение сохранению в эмигрантской среде русских традиций и языка. Почти в каждом приходе организовано преподавание русского языка. Издаются газеты и журналы: «Православная Русь», «Православная жизнь», «Русское возрождение», «Трезвон» (для детей) и др. Поддерживает порядок на русских кладбищах. Занимается благотворительностью.
Руководство РПЦЗ предварительным условием восстановления контактов с Московским Патриархатом ставит отказ последнего от «сергианства», покаяние в грехе сотрудничества с советской властью, признание самодержавия единственной формой государственного устройства, совместимой с православием, канонизацию Николая II и членов его семьи.
В то же время она стремится укрепить свои позиции в России, к-рую Архиерейский синод РПЦЗ объявил в 1991 своей «миссионерской территорией». В связи с этим она пытается контролировать орг-ции Истинно Православной Церкви, привлекать сторонников среди духовенства и мирян Московского Патриархата, создавать собственные приходы и епархии.
РПЦЗ офиц. не признана поместными автокефальными правосл. церквами. Не участвует в экуменич. движении, считая экуменизм ересью.
Ю.П. Зуев
Русские дохристианские верования и их отражение в народной культуре. Р. д. в. комплекс представлений и связанных с ними обрядов, сложившихся после принятия христ-ва на двоеверной основе (см. Двоеверие); мировоззренческое ядро фольклорных форм культуры русского крестьянства. Затянувшаяся на столетия христианизация способствовала консервации на Руси архаических верований. Новое мировоззрение более или менее прочно утвердилось «12–13 вв. в городской среде, причем первоначально в среде господствующего класса. В сельской среде христ-во привилось в довольно поверхностных внешних формах в 15–17 столетиях. Язычество (см. Язычество в России), став оппозиционной силой, продолжало существовать как традиция в фольклорной, первоначально довольно целостной форме, утрачивая эту целостность по мере внедрения христ. мировоззрения, в т. ч. и в двоеверных формах. Укорененность дохрист. верований поддерживалась зависимостью земледельца от природы и пережитками родоплеменных отношений, сохранявшимися на протяжении всей домонгольской эпохи. Самой мощной консервирующей силой была община с ее традиционными порядками, сопротивлявшимися всяким изменениям и удерживавшимися в том или ином виде вплоть до 20 столетия. Фольклор сохранил закрепленное в традиции наследие дохрист. верований, поэтому его можно использовать для реконструкции славянского язычества. Находясь в непримиримой идеологической конфронтации, христ-во и дохрист. верования в реальных условиях жизни вступали во взаимодействие, в результате к-рого какая-то часть пережиточных языческих представлений отмирала, какая-то оставалась в чистом виде, а остальное превращалось в двоеверный сплав язычества и христ-ва. Пережитки язычества лучше сохранялись в видоизмененной синкретической двоеверной форме. На ранних стадиях христианизации языческая основа двоеверия проявлялась в ярких ощутимых формах как народной, так и офиц. культуры. Определенных симпатий к языческому прошлому были не чужды и первые отечественные идеологи христ-ва (Иларион, десятинная летописная традиция «Повести временных лет»), и образованные книжники, интересовавшиеся античностью (т. наз. «книжное двоеверие» Климента Смолятича, Кирика Новгородца и др.). Языческий традиционализм проявлял себя и в двоеверном культе первых русских святых Бориса и Глеба, в трансформации уже в 12 в. практически на офиц. уровне христ. культа Богородицы, Спаса, Николы (см. Культ святых в православной церкви). В городском быту древние формы верований нашли отражение во внешнем и внутреннем убранстве жилищ, украшавшихся дохрист. ритуальной символикой. Об участии горожан в традиционных обрядах календарных празднеств, о коллективных братчинах и индивидуальных магических действиях сообщают летописи 11–16 вв. и древнерусские антиязыческие поучения. Языческие, реже двоеверные, символы до 13 14 вв. продолжают господствовать в символике украшений, понятной только ст. зр. дохрист. пережиточных представлений. На пережиточных верованиях базируется вся раннесредневековая погребальная обрядность. Курганный обряд начинает исчезать только с 11 столетия и удерживается в глухих местах на окраинах гос-ва до 13–14 вв. Захоронения с инвентарем и пищей отражают традиционные для дохрист. эпохи воззрения на телесное существование умершего в ином мире. У новгородских жальников 11–16 вв., представлявших собой грунтовые, обложенные камнями захоронения, внешний вид соответствует требованиям христ. веры, а внутреннее устройство ничем не отличается от подкурганного. Жальничный обряд можно также характеризовать как базирующийся на дохрист. (а с 13 в. на двоеверных) представлениях о смерти. Многочисленные пережитки древних верований фиксируются в архаических формах погребальной обрядности сельского населения ив 19 в. Отмеченные археологически для 1617 вв. тризны, кормления покойников, костры и плачи на могилах фиксируются этнографами почти на всей территории славянского расселения. Обряды, совершавшиеся при захоронении «нечистых» (т. наз. заложенных) покойников (т. е. умерших неестественной смертью), в трансформированном виде воскрешали древние ритуалы потопления и сожжения, соединенные с комплексом традиционных мер, направленных на то, чтобы «покойник не ходил».