Некоторые древние западные традиции видят основание (парадигму) этого разлада еще глубже, в разладе внутри самого божественного естества. Но как бы ни понимать убийство Сетом Осириса в верованиях египтян, восстание матери Тиамат на Ану и Энки в Шумере или косную преграду Вритры в ритуальных гимнах арийской Ригведы, важно то, что сердце человеческое не обусловлено на зло злом в божестве. Сердце человека остается свободным в выборе стороны в космической битве. И в этом смысл западной религиозности, как древнейшей, так и современной. Борьба за человека на Западе — это борьба за склонение его свободы к добру или ко злу.
И, пожалуй, последнее в нашем предельно схематичном изложении западной религиозности. Поскольку зло в мире из-за человека, то и победа человека над злом в себе имеет результатом как восстановление божественности самого человека (так называемое «обожение»), так и восстановление божественного совершенства сотворенного Богом мира. Мир несовершенен только из-за несовершенства человека, порожденного злоупотреблением им собственным богоподобием, и когда человек вновь восстановит свое совершенство, то есть свое тождество с совершенным Богом, то и мир станет совершенным. Таким образом, спасение мира из пучины зла возможно в принципе, и его спасителем может быть только человек, но человек совершенный. Призывом человека к совершенству пронизана вся западная религиозность, а исключительная активность западного человека во всех аспектах жизни — от созерцания до технической и политической деятельности — всегда ответ на этот призыв, хотя нередко и ложно истолкованный.
Западная религиозная традиция — это настоящий гимн человеку, но не панегирик, а скорее эпическая драма, наподобие больших Гомеровых гимнов. В ней и трагедия утраты, и пафос борьбы, и ликование конечной победы добра над злом, человека — над самим собой.
Когда мы перемещаемся в южноазиатский регион, перед нами предстает совершенно иной мир смыслов и образов. Он настолько необычен для западного человека, что требуется немалое усилие для адекватного его осознания. Mip — реальность не объективная, а субъективная. В абсолютном смысле мира вовсе нет, как, впрочем, нет и познающего субъекта. Декартово «cogito ergo sum» для индийского мудреца вовсе не убедительный афоризм. Мыслительный процесс, если его понимать в безусловном для картезианцев модусе «я мыслю», — не есть в Индии не нуждающийся в доказательствах факт. Из убеждения, что человек божественен, последователь Адвайта Веданты, «этой бесстрашной», по словам знаменитого религиеведа Макса Мюллера, системы философии, делает вывод, для западного человека невозможный: в человеке в действительности нет ничего, кроме Бога. Tat tvam asi [Чхандогья Упанишада. VI, 8] — «Ты — то еси» (славянский язык здесь очень близок и грамматически, и фонетически к санскриту) — величайший афоризм Индии — утверждает это с полной решительностью. Такое растворение человека в Боге, в Брахмане, в нерожденном A-ja возможно и естественно только при двух сопряженных условиях: сотворенного мира нет и свободной волевой человеческой личности — автономно от Бога действующего в этом мире субъекта — тоже нет. Есть только иллюзия мира и иллюзия сознания автономной личности — samjna. Этот мир, равно как и собственную личность, индуисты именуют иллюзией, сном, наваждением — maya. Проснуться, освободиться — это познать, vijna, что мое «я», Атман, тождественно Брахману и ни в чем не отличается от Него. Ayam Atma Brahma — едины Атман и Брахман. Этот принцип отрицает самостояние человека и объективность мира.
Надо не спасать себя и мир от зла, а освободиться от иллюзии объективности и себя, и мира. И тогда некого будет спасать. Зло — в иллюзии отличного от Брахмана бытия. Единственная задача — пробудиться от сна индивидуального бытия в вечном Божественном «ныне». Не спасение, а освобождение — мокша — цель индуизма.
Зло, как и мир, — не объективная, а субъективная реальность. Объективно, поскольку нет мира, то нет и зла, но субъективно, в той мере, в какой мы воспринимаем мир и себя как реальность, мы страдаем. Мир — это страдание, тягота (дукха — на языке пали) именно потому, что это nightmare — кошмарное сновидение, а не благая реальность, созданная благим Богом. Благую реальность испорченного человеком Божьего мира надо спасти, восстановить — в этом положительная задача западного человека. А от кошмарного сновидения можно только пробудиться, сбросив его тяжкие чары. В таком пробуждении от иллюзии-майи кажущегося внебо- жественного бытия — положительная задача человека южноазиатской религиозной культуры.