Но, видимо, потребуется еще немало времени, чтобы эти идеи, высказанные в осторожной форме в докладе комиссии, приобрели всеобщее признание в католической церкви. По мнению журнала английских иезуитов, нет повода утверждать, что учения по этим двум важным догматическим вопросам — евхаристии и священству — «получат быстрое окончательное признание в официальном учении католической церкви и поэтому отказ от установок «Apostolicae Спгае» еще за горами»[125].
Со стороны католицизма вопросом первостепенной важности для дальнейшего развития экуменических связей между англиканством и католицизмом является отношение англиканства к институту папства. На Ламбетской конференции 1968 г. вопрос об отношении англикан к папству был рассмотрен специально. Конференция англиканских епископов выразила удовлетворение тем, что после Второго Ватиканского собора несколько усилился принцип коллегиального руководства в католицизме. Однако конференция отметила, что учение Первого Ватиканского собора о непогрешимости папы и о его праве представлять все христианство остается в силе. Тем не менее епископы англиканства считали нужным подтвердить, что они признают институт папства как «историческую реальность, развивающаяся роль которой требует глубокого осмысления и совместного изучения со стороны всех, кто заинтересован в достижении единства»[126].
Эта очень осторожная формулировка говорит о том, что англиканская церковь, вместе со всем протестантизмом разделяя неприязнь к претензиям папы на непогрешимость и право представлять все христианство, усиленно ищет какой-нибудь компромисс по сложному вопросу в целях достижения — в более отдаленном будущем — некоторой формы единства мирового христианства.
Чем объяснить широкое распространение экуменического движения в наши дни? Что заставляет деятелей разных церквей искать пути сближения между собой? Что толкает их на частичный отказ от своего исторического наследия, на пересмотр своих догм, на изыскание средств преодоления пассивности и инертности в этом отношении со стороны своей паствы? Почему именно сейчас они во что бы то ни стало стремятся достичь единства во взглядах, единства действий и в конечном счете единства своих церковных организаций?
По экуменизму в целом и по межцерковным отношениям в Англии в частности написано немало книг, в которых сами священнослужители и церковные деятели стараются дать оценку нынешним событиям, подвести идеологическую базу под современные явления. Разумеется, в первую очередь церковные писатели пытаются объяснить возникновение экуменического движения божьей инициативой; представить самый факт раздробленности церкви неестественным, противным «воле божьей» и «законам Христа»; изобразить раздробленность как «скандал», «слабость», «грех» христианства: «…она — реальность, к которой тысячелетняя истории приучила нас, но которую тысячелетняя история не сделала менее вредной для веры»[127].
Подобные взгляды, как правило, высказывают представители англиканской церкви. Они стараются отмежевать свою веру от раздробленного протестантизма, подчеркивают исключительность своего вероисповедания, объясняя это тем, что англиканство якобы имеет непрерывную историю апостольской преемственности через епископов. В их работах чувствуется тенденция принизить роль Реформации, выдать ее за злосчастную ошибку: «Мы не можем аннулировать вред, причиненный Реформацией, просто перенеся ход мыслей реформаторов в противоположное направление»[128].
Представители чисто протестантских сект высказываются по-другому. Они поддерживают авторитет протестантизма, утверждая, что «разногласия не являются грехом; это плохая теология — говорить, что они являются таковыми… В истории церкви как раз расколы представляли самые созидательные движения»[129].
Протестанты пытаются представить дело так, будто Реформация обретает настоящий смысл только сейчас. По их мнению, протестантизм еще «не пришел к полной зрелости… не претворил свою историческую миссию», «полный смысл того, что произошло во время Реформации 400 лет назад, еще следует выразить в жизни, в доктрине и в церковной организации»[130].
Другие церковники стараются оправдать раздробленность церкви теорией о «двух церквах» — невидимой (настоящей, идеальной), которая по своей сущности всегда являлась и является единой, неделимой, и видимой, которая обладает всеми слабостями греховного человечества и раздробленность которой несущественна и незначительна.
130