Споры о том, кого можно называть православным писателем, художником, музыкантом ведутся на протяжении последних двадцати лет. Они обострились в связи с дебатами о преподавании в школе «Основ православной культуры». Существенный аспект проблемы заключается в том, что религия предполагает определенную систему догматов, которые могут вступать в противоречие с принципом свободы в духовной и творческой жизни человека. Если же мы кладем в основу определения типа культуры конфессиональный признак — православная культура — то обостряем нормативный компонент тем, что применяем к явлениям художественной и социальной культуры догматический критерий, который отделяет православие от других конфессий. В результате художественный текст рассматривается как богословский и прочитывается через догматический код как еретический.
Конфессиональное определение культуры («православная культура», а не «христианская» и не «духовная») также отражает изоляционистскую позицию консерваторов, рассматривающих слово «христианский» практически как синоним «экуменического», т. е. «еретического». Русское православие в таком понимании становится догматическим критерием для оценки произведения искусства, которое, не вписываясь в религиозную догматику, оценивается как антиправославное, антирусское и, как следствие, сатанинское/демоническое. Причем в демонизме могут обвинять не только низкопробную массовую культуру, но и высокую классику (как показала шумная дискуссия о романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»), часто не отделяя одно от другого.
IV. «Искусство» Реставрации
Стремление вернуть «Россию, которую мы потеряли» привело к тому, что в церкви возобладала реставрационная замкнутая модель развития, направленная на возрождение дореволюционной церковной культуры: восстановление храмов и монастырей, церковного зодчества и иконописи, приходов, воскресных школ и братств. Развитие церковной журналистики, кинематографа и интернета показывает, что новые технологии, как новые меха, успешно сохраняют «старое вино» и сами по себе не приводят к модернизации смыслов. Реставрационное движение основано на желании восстановить разрушенное, вернуть в культурный оборот утерянное и ранее запрещенное. Этот курс поддерживается священноначалием и вызывает широкий отклик у мирян. В массовой религиозной культуре так называемых традиционных религий начинают доминировать дореволюционные модели церковной жизни, которые определяют богослужение, сакральный календарь, культуру взаимоотношений между клиром и мирянами, формы общения, семейный быт, стиль одежды, религиозную кухню и пр.
Наиболее яркими проводниками реставрационного движения можно считать такие крупные религиозные компании, как «Радонеж» и «Православная энциклопедия» и «Русский дом». Реставрационная модель была необходима и плодотворна на первоначальном этапе восстановления религиозной жизни, но позднее стала тормозом для развития творческого начала. В идеологическом отношении она неднородна, находится в процессе становления и включает в себя различные тенденции, как либеральную, так и фундаменталистскую.
В результате к началу ХХI века в России по сути была реставрирована церковная православная культура с присущими ей чертами официальной идеологии, опирающейся на идеи традиционных ценностей, национальной и конфессиональной исключительности, антизападничества и великорусской державности. Для церковных властей Реставрация гарантирует сохранение дореволюционного и советского принципа зависимости церкви от государства, возвышение роли церкви как идеолога нового режима, который получает широкое поле для богослужебной, экономической, политической и образовательной деятельности. Понятие религиозной свободы в этом контексте часто сводится к внешнему освобождению от преследований и атеистического диктата государства, но не затрагивает проблемы внутренней свободы церкви от государства как аппарата насилия.
Самым громким реставрационным проектом стало восстановление Храма Христа Спасителя, которое показало, что современный уровень художественной, экономической и политической культуры России не позволяет должным образом воссоздавать даже нелучшие образцы дореволюционного искусства. Строительство и убранство храма вызвало резкую критику со стороны художников, искусствоведов и широкой общественности. «За пять лет его строительства все успели привыкнуть не только к cамой постройке, но и к окружающему ее ореолу скандала. Казалось, что, задуманный как великий символический жест общественного согласия и всенародного расставания с советским прошлым, новый храм до скончания веков будет служить предметом общественного раздора. Среди его врагов оказалось немало людей, которые при других обстоятельствах ни за что бы не сказали, что строить храм — плохо. Но этот ругали на чем свет стоит. За тупое подражательство далеким от совершенства образцам и за недостаточно точное следование образцу. За разбазаривание народных денег и за использование удешевляющих строительство технологий. Чего уж скрывать: художественные достоинства нового храма Христа Спасителя весьма спорны». [13]