Нельзя не вспомнить и об Орфее, который был музыкантом и, как все знают, любил Эвридику. Менее известно, что он был фракийцем, то есть родом как раз из тех мест, через которые, похоже, некие шаманские представления шли в Грецию. Орфей так прекрасно пел, что звери его слушали и подчинялись ему. Орфей спустился в царство мертвых, и все мы знаем, что он почти вывел Эвридику из царства мертвых, но в последний момент обернулся, и она исчезла. Но среди многих версий истории Орфея есть по крайней мере одна, в которой он все же выводит ее из обители мертвых, – и тогда он уже просто полноценный шаман, который спустился в царство мертвых и сумел душу вернуть оттуда, как это делала маньчжурская шаманка.
Проявление этих шаманских представлений и практик можно найти едва ли не в любой цивилизации. Есть огромное количество христианских мистиков, среди которых имеет смысл вспомнить, например, святого Иосифа (Джузеппе) Купертинского, монаха ордена францисканцев, жившего в XVII веке в Италии. Считалось, что он умел летать, – и это описание очень похоже на известные описания шаманов. Он взлетал и сидел на ветке, как птичка, и ветка не гнулась под его весом. При этом он отличался ужасной глупостью – ничему не выучился, ничего не понимал. Но он был очень религиозным человеком, и иногда, когда молился, впадал в экстаз. И вот, когда он молился святому Франциску в день его памяти, или когда его захотел видеть папа римский, – то есть в минуты особой экзальтации, – он вдруг взлетал и летал какое-то время. Потом этим феноменом, естественно, заинтересовалась инквизиция, и он перестал летать, очевидно, его восторги поугасли. Это очень интересные рассказы, независимо от того, насколько они правдивы.
Среди индейцев пайют в штате Невада было такое странное движение, когда в конце XIX века несколько проповедников, соединив какие-то древние представления с уже впитанными христианскими идеями, принялись пророчествовать, что скоро придет конец света, случится страшное землетрясение, в котором все белые погибнут. Незадолго до этого начался подъем освободительного движения среди индейцев. Потом прокатились слухи о том, что все люди погибнут, уйдут под землю, но индейцы выйдут совершенно обновленными. После этого наступит прекрасная жизнь. И здесь мы снова видим этот образ шаманского умирания и воскресения. Естественно, можно сказать, что так преломлялись христианские представления о страшном суде, но существенно скорректированные обстоятельствами места и времени. Для того чтобы приблизить это перерождение, следовало, с одной стороны, быть благочестивыми, добрыми, благородными, а с другой – надо было танцевать «Танец призраков» (ghosts dance), то есть танец с духами, с племенными предками. Судя по всему, последователи этого эзотерического культа, правда, полуподпольно существуют и до сих пор. Когда они танцевали в кругу экстатические или, как их еще называют, пророческие танцы, предполагалось, что с ними вместе танцуют духи. Это тоже своеобразное проявление, в общем-то, шаманских практик, которые в Америке очень хорошо сохранялись.
Но что касается сегодняшнего шаманства, оно, конечно, вызывает множество вопросов и дает основания для скепсиса. Один исследователь резонно написал, что у первобытных людей рациональное начало было развито куда слабее, чем у нас, куда больше были развиты совершенно другие способности. Это, кстати, отсылает к работам Карла Густава Юнга по коллективному бессознательному, где он описывает как раз то, как, по его мнению, устроено наше бессознательное, которое вдруг по-разному активизируется в разных обстоятельствах. Он приводит пример, когда некий христианский святой, узрев Троицу, так переменился, что никто не мог смотреть на его лицо без ужаса. Юнг считает, что таким образом в этом человеке проявилось страшное коллективное бессознательное. Но можно вспомнить и о том, как меняются лица шаманов всякий раз, когда они переживают свой опыт преображения. Тут тоже можно увидеть переход в другое состояние. В Сибири, в Монголии, на Алтае шаманские практики были развиты очень сильно и живы до сегодняшнего дня. С одной стороны, здесь уходящая в невероятную глубину веков традиция. С другой стороны, конечно, в советское время она была намеренно прервана. На Алтае и во многих других местах в 20-е годы прошлого века шаманов сначала даже поддерживали, описывали с симпатией как проявление народного духа, потому что главный вектор антирелигиозной борьбы был направлен против христианской церкви. Но уже к 30-м годам от этой терпимости к шаманизму отказались и, конечно, большую часть шаманов репрессировали, а положение тех, кто выжил и вернулся в 50–60-е годы, было очень сложным. С одной стороны, они оставались шаманами, появлялись и новые шаманы, но в советских реалиях сложно представить себе, как в каком-нибудь многоквартирном доме человек будет одеваться в одежду, изображающую птицу или скелет, и плясать с бубном. Поэтому шаманские практики сохранялись, но в очень редуцированном виде, без бубнов, без костюмов, и традиция очевидным образом угасала. А когда в 90-е годы формальные запреты были сняты, маргинализированная традиция стала возрождаться уже на новых основаниях, сливаясь с эзотерическими течениями, трансформируясь под влиянием новых представлений.