— Это наш постоялец, который находится в нашей власти уже четыре с половиной года.
— Как так?
— Да, уже четыре с половиной года, как он здесь. Он служит в морском флоте. Его обвинили в растрате казенных денег и поместили сюда до суда, но поскольку целых двадцать шесть человек, имеющих орденские ленты и пансион, не заинтересованы в том, чтобы он предстал перед судом, его и не судят, и он проживает у нас. Каждый вечер мы отпускаем его к себе домой, а на утренней поверке он должен быть здесь.
(Де Торси, 5/17 января 1807 г.)
XL
Шестьсот тысяч рублей уходит на поддержание Петергофского дворца и садов. Кроме того, четыреста тысяч выплачивается тем, кто расходует еще тридцать тысяч[28]. (По словам одного министра, июль 1808 г.)
XLI
Каждый месяц для Екатерины II покупалось овощей на сумму в двадцать семь тысяч рублей.
За тот же месяц в счет на Царское Село было включено пятьдесят четыре тысячи пар цыплят.
Стол князя Потемкина обходился в пятьсот рублей ежедневно и обычно он был весьма плох. Нередко вино было просто невозможно пить.
Однажды, находясь в Царском Селе, великий князь Павел (впоследствии Павел I) слегка оцарапал ногу. Он показал царапину врачу, который посоветовал немного смазать ее салом. В тот день в смету был внесен пуд (тридцать восемь фунтов) сала, который оплачивался каждый день на протяжении трех лет.
(Весьма верный источник, август 1808 г.)
XLII
Коллекция гравюр, находящаяся в Эрмитаже, — самая прекрасная из всех, что существуют, но охрана крадет их нещадно. Даже перевязанные собрания калечатся, некоторые гравюры просто вырезают.
В настоящее время там работает один весьма уважаемый и честный художник, который и рассказал мне об этих милых проделках.
(Август 1808 г.)
XLIII
Недавно, просматривая расходную книгу своего имения, камергер Его Императорского Величества Власов обнаружил необычную расходную статью: «Пятьдесят рублей выделены губернскому врачу за то, чтобы он не осматривал больных».
Удивленный столь странной статьей, Власов попросил разъяснений.
«Сударь, — ответили ему, — в прошлом году, когда все боялись чумы, врач, присланный губернатором, повелел издать указ: как только он будет подъезжать к какой-нибудь деревне, всех больных в назначенный час надо выносить на большую дорогу для осмотра. Была полная неразбериха, некоторые умирали и все сильно мучились. Мы решили сделать подношение врачу, чтобы освободить его от этого осмотра. Предложили ему пятьдесят рублей, которые он и взял. Они включены в смету».
(Рассказано камергером Лавалем 1/13 сентября 1808 г. со слов его племянника господина Власова, недавно прибывшего из своего имения.[29])
XLIV
Один знакомый иностранец купил девку за восемьдесят рублей, включая правительственные расходы, как он мне сказал. Мать девки сказала покупателю: «Слава Богу, что моя дочь попала в такие хорошие руки» (1808 г.).
XLV
К настоящему времени (январь 1809 г.) армия уже два года не имеет обмундирования. Те, кто находится в Финляндии, не имеют ничего, и солдаты в основном одеты в крестьянскую одежду (наверняка краденую). Мне думается, что в Финляндии в течение кампании, длившейся год, погибли по меньшей мере сорок тысяч человек, из них три четверти, наверное, от плохого климата. Рекрутские наборы идут постоянно, и правительство в значительной мере усугубило повинность, требуя, чтобы рекрутов доставляли в военной форме, но с крестьянским сукном. Все суконные фабрики в империи находятся в стесненных обстоятельствах, получив приказ производить только солдатское сукно; это обязательно разрушит все такие фабрики.
XLVI
Открыли школу правоведения, но для того чтобы заполучить учеников, им надо платить. Им дают триста рублей, предоставляют жилье, обеспечивают дровами и свечами, в дальнейшем обещают звание капитана и гарантируют работу в судах. Однако всего этого оказывается недостаточно для того, чтобы появились первые кандидаты, и после первого набора учеба находится на грани срыва ввиду недостатка учащихся (30 января/11 февраля 1809 г.).
Так и получилось (август 1810 г.).
XLVII
Канцелярия управления театрами обходится в восемьдесят тысяч рублей. Некоторые слуги главного распорядителя (обер-камергера Нарышкина) и даже один калмык, который ему прислуживает, считаются служащими и, следовательно, оплачиваются за счет публики (1809 г.).
28
Одна из приведенных цифр неверна, но, не зная, какая именно, мы не беремся ничего исправлять.
29
Князь Александр Белосельский и де Лаваль взяли в жены сестер Козицких. От первого брака князь Белосельский имел сына, умершего в молодом возрасте, и троих дочерей: Магдалину, Зинаиду и Наталью. Первая вышла замуж за Власова, вторая — за князя Волконского; обе умерли католичками.