Но для истинного социалиста тут нет никакой резиньяции. Он глубоко проник в сущность отношений индивида и вида, для него реальность — вид, человечество, а индивид лишь частное выражение этой сущности. Социализм есть кооперация во времени и пространстве. Но отвергая себя ради вида, индивид находит себя удесятерено сильным. Таким образом социалист религиознее старорелигиозного человека. Это прекрасно выразил М. Горький в своем ответе на анкету журнала Mercure de France:
«Безусловное сознание наличности прогресса — говорит знаменитый писатель — должно возбуждать в человеке религиозное чувство, т. е. сложное творческое чувство веры в свои силы, надежды на победу, любви к жизни» и далее: «социализм означает соревнование с прошлым и будущим в науке и искусстве… чувство связи с прошлым и грядущим; это религиозное чувство должно расти».
Вера и сомнение
Но упомянутый нами Койген введет нас еще в один вопрос, при обсуждении которого нас покинут пожалуй те, кто согласился с нами в возможности религии без бога. Койген приравнивает религиозное чувство — «духовномировой уверенности». Эту уверенность он называет «ферментом всякой религии». Если это так, то я первый заявляю, что я не религиозен, и что научно–мыслящий социалдемократ не может быть религиозен. Койген говорит:
«Как основная ценность культуры, религия корреспондирует со всеми остальными видами ценностей в космосе. Она проникает их по своему. Мысли она дарит веру в мiровой смысл. Живому человеку она всегда указывает на совершенство жизни на высотах метаисторического сознания, она вносит в безжизненную мировую причинность и мировое тождество вечное дыхание жизни. Жизненная уверенность человека в мире, как таковом, также её дело».[15]
Вера в мировой смысл? Т. е. вера в то, что вселенная имеет человеческий смысл? Не так ли? Ибо, если это не человеческий смысл, то человек и не поймет и не примет его. Но это ужасающий вид антропоморфизма, против которого кричит вся наука. Мы не идеалисты — мы материалисты — в том смысле, что не находим ничего общего между законами физического мира и нашими истинами и идеалами, нашим миром моральным. Лаас совершенно прав, считая освобождение от «платонизма», т. е. представления о моральных силах, якобы правящих миром, главным условием честного познания. С верой в смысл мира мы преблагополучно возвращаемся к анимизму, только в менее грубых формах. В сущности кто говорит «мировой смысл» — говорит «Бог».
Вместе с Ницше мы говорим: «человек! твое дело не искать смысла мира, а дать миру смысл». А это значит — подчинить мир духу в его конкретной форме человеческого общества: вера же в готовый уже смысл мира предполагает его подчинение супранатуральному духу. Жизненная уверенность человека в мире как таковом — значит ли это: уверенность в том, что какая–нибудь мировая катастрофа не погубит человечества?
Гарольд Геффдинг в своей великолепной во многих отношениях «Философии религии» глубоко определяет религию, как заботу о судьбе ценностей. Наука приводит нас к закону вечности энергии, но энергия эта, оставаясь количественно равна себе самой, может разнствовать в смысле ценности для человека. Смерть человека, например скажем, Лассаля и Маркса, Рафаэля, Георга Бюхнера, ничего не изменяет в энергетических уравнениях, но она констатируется как горе, как утрата в мире чувства, в мире ценностей.
Прогресс есть прежде всего рост количества и высоты культурных ценностей. Является ли прогресс имманентным законом природы? Отвечая «да!» — мы являемся чистыми метафизиками, ибо утверждаем то, чего не гарантирует нам наука.
В сущности наука вообще не имеет в себе гарантий безусловности своих законов. Милль прав в этом отношении. Говоря: земля и через 10 и через 100 лет будет вращаться вокруг своей оси — мы выражаем лишь величайшую степень вероятности. Вероятность того, что законы природы незыблемы, настолько велика, что когда факты противоречат им, мы говорим: мы дурно формулировали законы, и формулируем их снова так, чтобы они обняли исключение. За «закон закономерности», т. е. за положение: «одинаковые условия вызывают одинаковый результат» говорит вся громада человеческого опыта. В сущности только это свойство природы и дает возможность жизни и мысли существовать.