Страшно не жить во сне - страшно проснуться в чужом сне.
Камелия заметила особняк, принадлежавший её семье, и облегчённо выдохнула. Во сне дом выглядел странно, будто он вырос на два этажа. Деревья, тянувшиеся вдоль каменного забора, напоминали великанов. Под покровом ночи листва казалась чёрной, а стрекот сверчков не смолкал ни на миг.
- Что ж, Грег, вероятно, уже заждался меня. Нужно вернуться либо сейчас, либо не возвращаться никогда, - незнакомец склонил голову в вежливом поклоне. - Всего доброго, мисс Говард. Берегите себя.
- И вам всего доброго, мистер...
Только сейчас Камелия поняла, что забыла спросить, как зовут незнакомца, любезно предложившего её проводить, но он уже шагал по тёмной аллее и ночь укрывала его от любопытного взгляда.
Незнакомец казался таким же холодным, как и звёзды в небе, едва озарявшие особняк белым светом. Камелия обернулась, и в наступившей тишине её вновь догнал голос проповедника с пристани. «Наступит время, когда живые будут завидовать мёртвым», - кричал он им вслед, и его гнев обжигал, словно калёное железо.
Камелия шагнула к калитке, и ветер подхватил её. Кожу будто ласкали мягкие крылья бабочек. Она закрыла глаза, чтобы насладиться ощущением лёгкости, как вдруг грудь пронзила острая боль.
Тусклый свет лился сквозь окно, и Камелия с трудом разлепила веки. Лицо миссис Крофтон, нависшее над ней, испугало. Камелия вжала голову в плечи и вновь зажмурилась.
- Тише-тише, птичка, - служанка приложила мокрую тряпку ко лбу и промокнула пот, проступивший капельками на висках. - Ты бредила. Что тебе снилось?
Камелия коснулась ладонью щеки, желая убедиться, что она больше не спит, и снова открыла глаза. Миссис Крофтон по-прежнему сидела рядом и сжимала крепкими пальцами запястье. В тёмных глазах плескалось беспокойство.
- Наверное, ничего плохого, - Камелия хотела успокоить её. И себя. - Я совсем ничего не помню. Очередной кошмар.
- Ох, детка, человеческая память столь же витиевата, сколь и недолговечна, - миссис Крофтон покачала головой. - Родители уже ждут тебя внизу на завтрак.
Больше всего Камелии сейчас не хотелось вставать и видеть тревожные взгляды матери и отца. Она не хотела, чтобы к ней относились, как к больной. Как к человеку, который с каждым днём приближался к могиле.
Камелия поднялась, и миссис Крофтон помогла ей надеть платье, зашнуровав на спине шёлковые ленты.
В памяти как птицы кружили обрывки фраз и образы. Солёный запах ветра, колдовской мрак ночи и голос, казавшийся смутно знакомым, но она не знала, кому он принадлежит.
- Миссис Крофтон, как вы думаете, сны - это наша фантазия?
Служанка выгнула бровь в удивлении и скрестила руки на груди.
- Почему тебя это волнует, детка? - она разгладила складки на фартуке и переступила с ноги на ногу. - Нет, вовсе нет. Наши сны реальны. Это твой мир, в котором ты можешь жить, сколько захочешь. Ведь необязательно быть старым особняком со скрипучим полом, чтобы в нём обитали призраки.
Миссис Крофтон взглянула на Камелию так, будто знала, где та бродила во сне.
- И у каждого есть выбор, - продолжила служанка. - Забыть сон или остаться жить в нём.
- Чтобы забыть, нужно сначала вспомнить.
Камелия разглядывала себя в зеркало и поправляла волосы. Когда отражение ей понравилось, она улыбнулась мисс Крофтон и спустилась вниз по винтовой лестнице. Мраморный пол отражал свет люстры.
- Камелия, ну что ты так долго? - Берта поднялась из-за стола и нахмурила брови. - Бадди вот-вот придёт, ты чуть не опоздала на завтрак, - она подошла к Камелии и заправила прядь рыжих волос за ухо, окинув дочь строгим взглядом с макушки до ног. - Почему ты не надела то бордовое кашемировое платье, которое я привезла из Кента? Ты должна сделать всё, чтобы Бадди не устоял перед твоими чарами.
Она тараторила и стряхивала с тонких плеч невидимую пыль.
- Матушка, прекрати. Почему бы тогда сразу не замотать меня в шелка и не выставить на рыночные торги?
Они уселись за стол, уставленный едой, и отец улыбнулся дочери. В доброй улыбке Камелия видела поддержку и немой протест жене. Спустя мгновение раздался глухой стук, и миссис Крофтон поспешила отворить двери званому гостю.
Глава III. И смилостивится Господь
Двери отворились, и в дом вместе с Бадди ворвался гул ветра, прокатившийся по зале душистым цветочным ароматом. Солнечные блики упали тонким кружевом на мраморный пол и сплелись в блестящие узоры.
Бадди сжимал букет пионов в руках настолько крепко, что лепестки опадали прямо ему под ноги, но он ничего не замечал, только широко улыбался и дышал тяжело. Жилет на груди натягивался от сбивчивых вздохов. Ни для кого не было секретом, что Бадди слыл в обществе завидным женихом и был красавцем. В нём удивительным образом сочетались чёрные как смоль волосы и светло-голубые глаза. Если бы Камелия не относилась к нему как к другу и не видела в нём маленького мальчика, с которым когда-то познакомилась, то наверняка бы влюбилась.