- А мы едва успели накрыть на стол. Пунктуальность - наша вторая мать. Доброе утро, Бадди, - Берта кокетливо улыбнулась, поправляя прядь светлых волос, и поднялась из-за стола.
- Доброе утро, Бадди, - не остался в долгу и Джереми. - Рад тебя видеть у нас снова.
Камелия, глядя на друга, думала, что Диана влюблена в него. Ей не нужно говорить об этом, ведь слова иногда ничего не значат, особенно если человек хочет скрыть правду. Всё скажут глаза. Диана всегда холодно держалась в обществе, но как только рядом появлялся Бадди, она менялась. Любовь вдыхала в неё жизнь, и она раскрывалась, как цветок после дождя. Зелёные, как луговая трава, глаза сияли, а жесты становились мягче. Диана впускала в душу любовь, и та, словно прибой, мягкими волнами сметала сомнения и предрассудки, оставляя вместо сердца пылающий факел и надежду. Камелия твёрдо знала: там, где надежда, есть и спасение.
Каждый в этом доме видел чувства Дианы, но только Бадди по-прежнему ничего не замечал или искусно играл роль слепого, а матушка с завидным усердием настаивала на свадьбе. Никто не знал, сколько лет отведено Камелии на обетованной земле, но Берта мечтала увидеть дочь в свадебном платье не на похоронах, а у алтаря.
- Я слышала, что мать Дианы выходит замуж, это правда? - шёпотом поинтересовалась Камелия, как только Бадди удалось вырваться из гостеприимных оков её родителей и сесть рядом.
- Сплетни, приправленные любопытством, как пожар - разлетаются вмиг, - он улыбнулся миссис Крофтон, руки которой кружили над столом, словно птицы, разливая по чашкам чай.
Аромат мяты тонким шлейфом окутал плечи.
- Значит, очередная ложь, - Камелия хмыкнула и посмотрела на друга. - Однажды мы сидели в саду перед домом Дианы, когда её мать вернулась после очередного неудачного свидания. Она сказала, что любовь не имеет никакого отношения к браку.
- А ты как думаешь?
- Думаю, что Дакота Патерсон - несчастная женщина, ведь это наказание - жить без любви. Пусть Господь смилостивится над её душой.
- Я думаю, что важно, не как любовь зародится, а к чему она приведёт. Миссис Патерсон любовь привела к отчаянию.
Родители Камелии наблюдали за ними с благоговением и о чём-то шептались. Матушка знала о чувствах Дианы, но продолжала настаивать на своём, и Камелии приходилось подыгрывать, хоть она и не могла забрать её любовь. От мысли, что Диана может повторить судьбу матери, становилось не по себе.
Бадди много улыбался, и Камелии нравилась его тяга к жизни. Она с детства знала, что жизнь хрупка, словно крылья бабочки. Матушка рассказывала, как смерть забрала её брата из пелёнок и положила в сырую землю, а колыбельную ему пели птицы. Иногда они бывали на кладбище, чтобы навестить Вернона. Зная, насколько смерть близка, Камелия ещё больше любила Бадди за страсть к жизни, которая тлела в нём неугасаемым огоньком свечи.
Сквозь запах ароматного чая вдруг просочилось солёное дыхание ветра, и Камелии привиделось, будто она по пояс стоит в тёмном море. Мокрая ткань платья стала тяжёлой и обвила ноги, словно тугой кокон, а мягкие волны убаюкивали, будто море - заботливая матушка, а Камелия - дитя, которое она без устали укачивает на руках. Нега мягким шёлком опутывала её, как тонкая паутина, пока спокойствие не прервал взгляд карих глаз, смотревших на неё с затаившейся тоской. Море заволновалось, а вода почернела. Запах гнилых водорослей просочился в ноздри.
- Камелия... Камелия, ты нас слушаешь? - тихий взволнованный голос матери вкрадывался в сознание, словно маятник часов. Стрелка на циферблате с раздражающим тиканьем двигалась вперёд, но Камелия чувствовала, что застыла на месте и ноги будто проваливались в топкую вязь илистого берега реки Темзы.
Камелия быстро заморгала, чтобы прогнать морок, и оглянулась, как только мутная пелена спала с глаз: она сидела за столом и чувствовала на себе внимательные взгляды. Липкие, как мёд, удушающие, словно чахоточная болезнь.
Когда наваждение спало, Камелия уловила привычный аромат чая и запах жареной утки, разбавленный пряным ароматом свежего хлеба.
- Бадди, может, расскажешь нам, как вы с семьёй съездили в Уэльс? - Берта аккуратно взяла тост с маслом, чтобы не запачкать пальцы, и улыбнулась, стараясь скрыть волнение.