Они с Дианой сидели молча и слушали гудки пароходов. Растворившись в шуме города, Камелия совсем забыла, что нужно возвратиться домой раньше отца и матери. Миссис Крофтон могла закончить стирать быстрее обычного, но Камелия надеялась, что она не выдаст её родителям.
Сердце неприятно сжалось.
- Нам пора возвращаться, - Камелия поднялась, придерживая юбку, и огляделась. Казалось, что, затерявшись в толпе, тот мужчина всё ещё смотрел на них.
Диана поднялась следом, и они зашагали по оживлённой улице. Скрип ступиц в колёсах экипажей и стук копыт наполняли улицу живостью. Камелии хотелось поскорее вернуться домой, но только здесь, среди вредного тумана, она чувствовала себя здоровой.
- Ну что, ты бы выбрала свои книжки или прогулки по городу? - Диана испытующе взглянула на Камелию.
- Иногда я чувствую в строках книг столько правды, сколько не видела ещё ни в одном человеке.
Камелия вновь вспомнила безумные глаза мужчины. Ей казалось, что в них она увидела жизнь, жестокую и равнодушную, но правдивую. Об этом не захотелось делиться с Дианой.
На площади Эджвер-роуд люди столпились плотным кольцом. Голоса сливались в монотонный шум, и Камелия вновь ощутила, как страх острыми когтями вонзается в тело. Она дёрнула плечами, чтобы стряхнуть странное наваждение.
Они подошли ближе, желая узнать, что взволновало народ в тихий дневной час. Люди толкались локтями, пихались и выкрикивали ругательства.
- Душегуб, убийца!
- Бог накажет. Все мы когда-то предстанем перед судом божьим.
- Божий суд - это слишком милосердно для него. Пусть сгниёт в яме, и его глаза выжрут червяки.
- Проклятый душегуб. Шельма!
Констебли крепко держали мужчину. Он трепыхался в руках как бабочка, наколотая на иголку. Мокрые прядки волос падали на лицо, а напряжённую шею, перевитую синими венами, сжимала рука констебля.
- Сколько же душ он сгубил, не сосчитать, - шепнул мужчина кому-то в толпе. - Ну, ничего. Второй раз не упустят. Теперь его точно казнят гарротой.
Мужчина поднял голову, и Камелия узнала в нём незнакомца, которого они совсем недавно встретили в переулке. Его глаза налились кровью. Камелия замерла, и их взгляды встретились. У ног констеблей валялась растоптанная буханка хлеба. Мужчина успел улыбнуться, прежде чем его руки заломали, и лицо искривилось от боли. Камелия невольно представила, как металлический обруч затянется на шее мужчины, и попятилась назад.
Диана ахнула, узнав незнакомца, и потянула Камелию за руку из гущи толпы. Они шли вверх по улице, а голоса за спинами доносились слабыми отголосками. Камелия пыталась унять сбившееся дыхание, и ей казалось, что явь вдруг обернулась кошмарным сном.
В тени деревьев стоял её отец, а чуть дальше - доктор Фаррел. Камелия совсем забыла, что сегодня днём на осмотр должен был прийти доктор.
- Иногда мне кажется, что я совсем не знаю, о чём думает моя дочь, - до них донёсся сердитый голос мистера Говарда, и кожу обожгло холодным ветром.
Глава IV. Огонёк свечи
Камелия остановилась, как только поняла, что отец смотрит на неё. Доктор Фаррел, стоявший чуть поодаль, укоризненно качал головой, сжимая в руках трубку стетоскопа. Воздух вдруг стал холодным, а город - неприветливым, серым и чужим. Захотелось домой, в тепло, где миссис Крофтон будет рассказывать интересные истории, а запах ладана привычно укроет плечи.
- Я скажу, что это моя вина, - шепнула Диана за спиной и тряхнула головой, сбрасывая с лица тёмные пряди волос. - Доброго дня, мистер Говард, - поздоровалась она, как только отец Камелии подошёл к ним совсем близко, и склонила голову в вежливом поклоне, стараясь быть как можно более доброжелательной.
На миг Камелия забыла, что рядом с ней до сих пор стоит Диана, пока не услышала её голос.
- И вам доброго дня, мисс Патерсон, - спокойный голос мистера Говарда ударял хуже плети. - Позвольте поинтересоваться, что вынудило вас покинуть наш дом? Надеюсь, у вас найдётся веская причина такому поступку.
- Мистер Говард, понимаете... - Диана отвела взгляд и начала теребить пальцами рюши на рукаве.
Доктор Фаррел подошёл ближе и шумно выдохнул, поправляя чёрный цилиндр, который едва не упал с головы. Щёки доктора покраснели, и он дышал с одышкой, будто сам болел чахоткой.
- Позвольте мне выслушать дочь. Мисс Говард, будьте добры объясниться, - мистер Говард скрестил руки на груди и сердито свёл брови к переносице.
Туман сгустился вокруг них и стал чернее, будто ожил и собирался напасть на них. Камелия знала, если отец так обращается к ней, то он наверняка злится и ничего хорошего ждать не стоит. Она чувствовала вину, вдруг охватившую её как туман.