Религия кубу
Кубу — небольшая группа племен во внутренних лесисто-болотистых районах юго-восточной части Суматры. Часть кубу находится в давних сношениях с окружающим малайским населением и под его влиянием перешла к оседлости и земледельческому хозяйству; но другая их часть — "дикие кубу", особенно та группа, которая обитает на р. Ридан, — до сих пор ведет бродячую охотничью жизнь в девственном тропическом лесу (римба), хотя и эти кубу, несомненно, испытали на себе известное влияние своих высококультурных малайских соседей; язык их — диалект малайского.
Европейцы узнали о существовании кубу только в 20-х годах прошлого столетия. В 1838 г. их посетил голландец Бурс, позже — Валетт, ван Донген, в 1905 г. кубу обстоятельно описал немец Б. Хаген. В 1929 г. появилась увлекательная книжка В. Фольца о его путешествии в римба, к диким кубу. Научный интерес к этому небольшому народцу все возрастал. Одни считали кубу выродившимся племенем, другие — реликтовой группой, остатком древнейшего, домалайского населения острова, сохранившим первобытный хозяйственный и культурный уклад. Но до сих пор еще кубу мало изучены.
Неясен до сих пор и вопрос об их религиозных верованиях.
Некоторые авторы начисто отрицают существование религиозных верований у кубу, по крайней мере у наиболее изолированной их группы по течению р. Ридан. По словам открывшего эту группу ван Донгена, у кубу нет ни веры в духов, ни каких-либо суеверных представлений об умерших (которых они просто покидают на месте смерти и уходят), нет ни колдунов, ни знахарей.
В. Фольц, разделяя эту точку зрения, приложил особые старания, чтобы проверить ее путем прямых расспросов самих кубу. Он передает запись своих разговоров с одним из них: Фольц тщетно пытался навести своего собеседника на мысль о чем-то сверхъестественном, а тот упорно либо отрицал существование чего-то страшного, непонятного в окружающей его жизни, либо говорил, что он просто ничего не знает.
Вот для иллюстрации отрывки из этого весьма любопытного разговора:
— Ходил ли ты когда-нибудь один ночью в лес?
— Да, часто.
— Слыхал ли ты там стоны и вздохи?
— Да.
— Что же ты подумал?
— Что трещит дерево.
— Не слыхал ли ты криков?
— Да.
— Что же ты подумал?
— Что кричит зверь.
— А если ты не знаешь, какой зверь кричит?
— Я знаю все звериные голоса...
— Значит, ночью в лесу ты ничего не боишься?
— Ничего.
— И ты никогда не встречал там ничего неизвестного, что могло бы тебя испугать?
— Нет, я знаю все...
В другой раз Фольц пытался таким же способом узнать, есть ли у кубу суеверные представления, касающиеся мертвецов:
— Видел ли ты мертвого человека?
— Да.
— Может ли он ходить?
— Нет...
— У него такие же члены, как и у тебя, но он не может двигать ими. Отчего же это происходит?
— Оттого что он мертв...
— Чем же отличается мертвый от живого?
— Он не дышит...
— А что такое дыхание?
— Ветер. И т. д.
Так же безуспешны были попытки Фольца нащупать какие-нибудь религиозные представления, связанные с небесными явлениями:
— Видал ли ты молнию?
— Да.
— Что это такое?
— Не знаю...
— Откуда берется молния?
— Сверху.
— Почему бывает молния?
— Не знаю.
— Можешь ли ты сделать молнию?
— Нет.
— Может ли какой-нибудь человек сделать молнию?
— Нет.
— Что же такое молния?
— Не знаю...
— Может быть, молния — животное?
— Нет.
— Может быть, гром — животное?
— Нет.
— Может быть, гром и молнию делает какое-нибудь животное?
— Нет[28].
Такие разговоры убедили Фольца в том, что у кубу нет никаких, даже самых зародышевых, религиозных представлений.
Если основываться на подобных — конечно, весьма интересных — интервью, как это делает Фольц, то действительно придется сделать вывод о полной безрелигиозности кубу. А это имело бы большое теоретическое значение. Однако подобные разговоры с туземцами мало убедительны. Далеко не всегда и не все люди с охотой раскрывают свои верования перед незнакомым приезжим человеком, а особенно такие слабые, обездоленные и робкие, как кубу.