Успешное развитие мусульманской конфессии в улусах империи Чингизидов (ислам принимается в качестве государственной религии в улусе Хулагу в 1295 г., Улусе Джучи — 1312 г., улусе Джагатая — 1318 г.) прежде всего, объясняется тем, что монгольскому завоеванию подверглась значительная часть мусульманского мира. В 1220—1221 гг. монголы покорили Туркестан и Хорезм, в 1236 г. — Волжскую Булгаpию, в 1258 г. пала столица халифата — Багдад. Северо-западная часть империи от Иртыша на востоке до Дуная на западе, от Каспийского моря на юге до верховий Волги на севере, отошла потомкам старшего сына Чингисхана — Джучи.
§ 1. Предпосылки принятия ислама
Принятие ислама в качестве государственной религии в Золотой Орде в 1312 г. было предопределено ходом его многолетнего развития. Проблема “выбора веры” вставала перед несколькими поколениями ханов Улуса Джучи. Принятие мусульманства некоторыми из ханов, а также отдельными представителями кочевой знати постепенно меняло соотношение сил во властных структурах государства, что способствовало формирования предпосылок выдвижения именно этой религии на роль официального культа.
Первый хан Золотой Орды Бату проблему “выбора веры” решил, сообразуясь с заветами своего деда. Яса Чингисхана предписывала, что все веры должны быть терпимы без различия исповедующих их народов. Кодекс законов “Потрясателя Вселенной” исключал вероятность возникновения “священных войн”, направленных против завоевателей-монголов. Таким образом, “веротерпимость”, возведенная в ранг имперской политики, позволяла ранним чингизидам, заучившись на завоеванных территориях поддержкой духовенства, с успехом лавировать между шаманством, исламом, иудаизмом, христианством и буддизмом. Стремление задобрить служителей культа всех известных монголам религий создавало впечатление, будто завоеватели принадлежат “всем верам”. Их верования позволяли считать все религии одинаково истинными, ведущими свое начало от одного и того же Бога, но различающимися лишь в силу национальных особенностей и обычаев народов.
Все верования и культы в Золотой Орде во времена хана Бату существуют как бы на равных правах. Однако, несмотря на незыблемость авторитета Ясы, уже в середине ХIII века многие чингизиды начинают вполне определенно оказывать предпочтение одной из мировых религий. Известно, что сам Бату-хан поклонялся “Вечному Синему Небу” — Тенгpи, его сын Саpтак тяготел к христианам, а бpат - Берке еще при жизни Бату принял ислам.
В 1258 году вскоре после кончины хана Бату и его прямых наследников Сартака и Улагчи, которые даже не успели подтвердить свои права на Улус Джучи в Каракоруме, в Золотой Орде воцаряется мусульманин Берке. Принятие ислама царевичем Берке произошло гораздо раньше, где-то в конце 40
х годов XIII века. Согласно Эл-Омари, царевич Берке, возвращаясь из Монголии во главе золотоордынского войска, призванного “поддержать” избрание на курултае Менгу монгольским Кааном, останавливается в Бухаре. Там он сближается с шейхом Сейф-ад-дином ал Бахерзи и под его влиянием принимает ислам. По примеру Берке в 50-х — первой половине 60-х гг. ислам принимают еще 16 представителей монгольской аристократии и несколько известных “татарских домов“5. При хане Берке даже верхние слои монгольской аристократии подверглись лишь незначительной исламизации. Принятие ислама ханом и его ближайшим окружением не повлекло за собой принуждения к принятию новой веры всем населением Золотой Орды и поэтому мусульманство распространяется благодаря миссионерской деятельности суфийских шейхов и дервишей. По Ибнарабшаху хан Берке “… пригласил к себе ученых из всех краев, да шейхов со всех сторон и концов, чтобы они научили людей уставам религии своей и указали им пути своего единобожия и правоверия…“6
Тем не менее, значение принятие ислама ханом Беpке нельзя недооценивать. Приход к власти хана мусульманина отнюдь не случайно совпал с началом обособления Улуса Джучи и ухудшением отношений с другими монгольскими улусами. Согласно точке зрения А. Г. Мухамадиева, в первый год правления хана Беpке была прекращена чеканка монет с именем Каана Мунке, в противовес его тамге на золотоордынских дирхемах появляется “высокая тамга”, трактуемая им как тамга хана Беpке7. После смерти Каана Мунке в 1259 г. начинается чеканка монет уже с именем Беpке, а с 1262 года он прекращается оправление в Каракорум части дани, полагающейся Великому Каану. Таким образом, Золотая Орда “де-юре” и “де-факто” становится независимым государством. Ориентация хана Беpке сначала на разрыв с Каpакоpумом, а вскоре и на прямую агрессию против улуса Хулагу определила сближение с мамлюкским Египтом, ставшим после разгрома Багдадского халифата и казни халифа Мустасима фактически религиозным центром всех мусульман. Один из немногих уцелевших абассидов был привезен в Каир и там возведен в звание халифа, который, окончательно утратив реальную политическую власть, стал выполнять при дворе мамлюкского султана функцию своего рода религиозного символа, придававшего его власти духовно-идеологический авторитет.