“Протекционизм” хана Берке по отношению к мусульманам выразился и в некотором подъеме градостроительства в Орде, наблюдавшемся с середины 50-х до середины 60-х годов XIII в. Золотоордынские города в это время начинают приобретать вполне определенный “восточный” облик, застраиваясь монументальными зданиями мечетей, минаретов, медресе и караван-сараев. Строительство крупных городов в заволжских степях в то время было не реально без мощного культурного влияния извне. Основу эклектичной культуры городов Золотой Орды составили традиции и культурные навыки оседлых высокоразвитых цивилизаций завоеванных монголами, среди которых наибольший вклад принадлежал урбанистической цивилизации среднеазиатско-иранского типа. Интенсивное строительство городов на территории Золотой Орды явилось мощным импульсом для распространения культуры ислама в поволжских степях. Таким образом, проникновение ислама в Золотую Орду при хане Берке происходило благодаря установлению крепких связей со странами ислама, причем базировался этот процесс на выходцах из мусульманских стран, оседавших в золотоордынских городах14.
Смерть хана Берке поставила вопрос о дальнейшем политическом курсе страны. Ипатьевская летопись сообщает, что в 1266 году “бысть метеж велик в самех татарех, избишася сами пpомеж собою бещисленное множество, ак песок моpскы“15.
По мнению В. Л. Егорова, начавшийся после смерти Берке “мятеж” был вызван усилением исламских настроений в Орде, что привело к “религиозной розни”, наметившейся в среде золотоордынской аристократии16. Причиной ранее не свойственной чингизидам религиозной нетерпимости, которая все чаще проявляется после смерти Берке, очевидно, было то, что усиление ислама представляло угрозу влиянию монгольской кочевой аристократии в государстве. За восемь лет правления Берке четко проявилась тенденция на усиление ханской власти, сближение с мусульманскими странами, развитие городов и торговли. Идеологической базой этого направления развития становится ислам.
Ядро сторонников “мусульманского” развития, видимо, составили представители нескольких знатных “татарских домов”, принявших ислам еще в 50—60 гг. XIII в. Со временем число сторонников ислама неуклонно увеличивалось. “Протекционистская” политика хана Берке по отношению к мусульманам приводит к тому, что многие государственные должности в Орде к середине 60-х годов XIII в. оказываются, заняты образованными хорезмийцами, булгарами, персами или арабам. Среди правящей верхушки огланов, биев и эмиров определяется влиятельный слой прозелитов ислама, кровно заинтересованных в дальнейшем увеличении прибыли от развития городской жизни, а также осознанно стремящихся к усилению централизации, становлению государственности и повышению международного престижа Золотой Орды.
К числу активных противников дальнейшего распространения ислама в Орде, вероятно, принадлежала большая часть кочевой аристократии. Их приверженность к древним кочевым традициям, шаманским культам и обрядам тесно переплеталась с сознанием того, что принятие ислама подрывает авторитет и значение Ясы Чингисхана, охранявшей права военно-феодальной аристократии. Таким образом, выступая против ислама, кочевая аристократия не только отстаивала своих языческих богов, но и всеми силами стремилась не допустить усиления ханской власти, опиравшейся на мусульманские города и новый административный аппарат и разрушавшие традиционные социально-правовые отношения.
Междоусобица, последовавшая за смертью Берке в 1267 г., заканчивается и ханом Улуса Джучи становится шаманист — Менгу-Тимур (1266—1282). Хотя он продолжает внешнюю политику, ориентированную на обособление Улуса Джучи и сближение с мусульманскими странами, очевидно, многие другие начинания Берке так и не получают дальнейшего развития. В годы правления Менгу-Тимура заметно усиливается тенденция к ослаблению ханской власти и сепаратизму военно-феодальной аристократии. Наиболее заметной фигурой, представлявшей серьезную угрозу ханской власти в конце XIII в., был темник Ногай.
Крупный полководец хана Берке, Ногай, получив в свое распоряжение армию для военных действий на западных рубежах государства еще в середине 60-х гг. XIII века, обнаруживает стремление к отделению от коренного улуса. Сепаратизм Ногая основывался на войске, собранном из разбитых монголами и рассеянных по степи половецких орд и родов. Фактически расколов на две части Золотую Орду, Ногай оправдание своему сепаратизму искал в том, что видел себя единственным и прямым продолжателем дела Берке-хана. “Мы идем по пути отца нашего Берке-хана, следим за истиной и уклоняемся от лжи, ” — писал Ногай египетскому султану Бейбарсу17. Ответное письмо египетского султана Ногаю содержало фактическое признание его преемником Берке-хана и призывало к следованию по стопам Берке также и в деле защиты ислама и войны против язычников18. Не имея законного права на ханский престол, Ногай в 1270 г. принял ислам и тем самым как бы заявил себя в качестве прямого продолжателя “дела Берке”. Однако, принятие ислама Ногаем, видимо, следует расценивать как тонкий политический ход, задуманный исключительно с целью получения поддержки во влиятельных кругах золотоордынской элиты, заинтересованной в укреплении ислама.