Воздушный рукав сорванной атмосферы Нептуна перестал расти в длину и начал собираться в эллиптическое зеленовато-шафрановое азотно-метановое облако, пронизанное хрустальными волокнами молекулярного водорода.
Нептун заметно похудел, словно облысел, и стал издали твердым на вид, как бильярдный шар.
— Масса выброса три на десять в семнадцатой, — доложил флегматично Мартин. — Это примерно одна восьмая всей атмосферы Нептуна.
— Вряд ли мы его остановим, — впервые за четыре часа нарушил молчание Демин; голос его был хриплым, — шибко велик! Я видел, как он проходил по звездам — омега и ню Гиппарха, но это зрелище меня потрясло больше. Я по натуре воин, однако до сих пор мороз по коже!.. Неужели он неисчерпаем?
— Кто? — не понял Железовский, просидевший в кресле, не шевелясь, все это время.
— Фонд несчастий человечества. Обязательно висит что-то над головой, как дамоклов меч: то ядерная война, то звездная, то экологический кризис, то генетическое вырождение… только Конструктора не хватало!
— Внимание! — раздался голос координатора, — На монтажные бригады первого марсианского МСС в зоне «ничейной полосы» совершенно вооруженное нападение! Есть жертвы!
Железовский встретил затуманенный пережитым волнением взгляд Демина и кивнул: оба понимали друг друга без слов. Пограничник освободился от объятий кресла со всеми его датчиками и мыслеуправлением и выбежал из зала.
— Третьему «углу» квалитета немедленно явиться в зал! — проговорил комиссар, — Всем оперативным группам в этой зоне — императив «дуэль»! Прямую связь с погранзаставой в «ничейной полосе» — на голову.
И вдруг по компьютерной связи донеслось чье-то изумленное восклицание:
— Смотрите!
Мартин сориентировался мгновенно.
Изображение дымящегося Нептуна в обзорном виоме сменилось изображением Конструктора: светящееся тело пресапиенса — полтора миллиона километров в поперечнике! — превратилось в прозрачный шар, откуда на людей смотрели не человеческие, а скорее птичьи глаза! Внимательные, живые, не добрые, но и не злые, мигающие глаза!..
Держалась эта невероятная с любой точки зрения картина всего несколько секунд.
— Он… оглянулся! — прошептал кто-то.
Железовский опомнился.
— Что это было? Видео или гипно? Мне показалось, что изображение двоится.
— Пси-импульс, — коротко ответил Мартин. — Видеокартинка не изменилась. Похоже, Конструктор понемногу начинает приходить в себя. Кроме пси-импульса был передан в эфир отрывок «стохастической музыки», вы ее слышали, и вот это: из шумов эфира выплыл ясный и печальный голос. Затих… Человеческий голос, переданный Конструктором. Не вопрос и не утверждение, не угроза и не предупреждение… Что? Извинение, утешение, просьба о помощи? Что сказал Конструктор и сказал ли?..
Часть вторая ВСПОМИНАЙТЕ МЕНЯ Грехов
Мой дом — моя крепость
Туман был сухим, белым и пушистым, как вата, а не как насыщенное водой облако, сырое и холодное, готовое пролиться дождем. В нем изредка вспыхивали неяркие желтые огоньки, похожие на кошачьи глаза, появлялись и пропадали бесплотные тени, бродили трусливые шепоты и тихий смех. Живой был туман и добрый, хотя иногда и проносились сквозь него злые свистящие сквозняки, как отголоски давних и дальних ураганов и бурь. Но вот в нем далеко-далеко зародился иной звук: чистый и нежный женский голос… смолк… снова появился, ближе… три ноты а-и-о… еще не песня, но и не просто зов. Знакомые ноты, созвучные какому-то имени: а-и-о… Плач? Колыбельная? Кто поет?
Он напрягся, жадно ловя дивные звуки.
— А-и-о… нет-нет, ра-и-ор… Мелодичные, проникающие в самую душу, будоражащие слоги-ноты… и голос знакомый… Кто это может быть? Что говорит? Ра-и-ор… господи, Ра-ти-бор, вот как это звучит! Почему же так больно в груди от каждого звука?