– Ну и дьявол с ними! – суеверно махнула пальчиком за плечо Истома. – Пусть не лезут. Первый пункт нашей программы выполнен, джентльмены. Займёмся вторым?
Ясен заколебался, продолжая разбираться с поступившей во время вспышки ясновидения информацией. Необходимости в исследовании границ Великой Равнины он не видел, но другого решения по-прежнему не было.
– Побежали? – усмехнулся Алонсо. – Поищем Предел Пределов?
– Диего!
– Понял вас, – отозвался инк. – Режим?
– Автомат.
– Направление?
– Куда глаз ляжет.
– Извините?
– А давайте догоним Вайтлайн, – предложила Истома. – Ведь куда-то он девается, не гаснет?
– Эти шнуры следуют один за другим, – сказал Алонсо, – с интервалом в двадцать восемь часов.
– Догоним те, что уже прошли, проверим эту идею.
– Да мне в принципе всё равно.
– Диего?
– Принял.
Катер по пологой кривой выбрался за пределы атмосферы и превратился в пулю, летящую едва ли не со скоростью света.
Полупрозрачная пелена под ним стала жемчужно-пушистой, смазалась в идеально ровное покрывало.
Экспедиция «на край света» не удалась.
Катер шесть часов потратил на преодоление гигантского расстояния в два миллиарда километров, но до границ Великой Равнины так и не добрался. Её пушистое покрывало простиралось во все стороны, насколько хватало зрения у людей и локационных способностей аппаратуры когга, и казалось бесконечным.
– Предел Пределов, – кряхтя, сказал Алонсо, разминая затёкшие ноги. – Кому пришло в голову искать у Равнины Предел? Нет у неё ни начала, ни конца. Хотя вполне вероятно, это хорошо поданная иллюзия.
Ясен не во всём принимал идеи учёного, мыслящего широко и нестандартно, но и он вынужден был согласиться, что их надежды найти выход из резервации простым пересечением бесконечной саванны не оправдались. Придумавший этот термин – Предел Пределов – наверно, сам не знал, что это означает на самом деле. Или же вкладывал в него лишь философский смысл.
Расий они догоняли и обгоняли бессчетное количество раз. Светящийся шнур бесшумно катился над головой, не теряя своего блеска, и лишь аналитический ум Алонсо отметил, что, как ему кажется, диаметр шнура стал больше.
Сначала Ясен не придал значения его словам. Потом задумался. А когда после чаепития экипаж катера открыл совещание, его озарило.
Истома и Алонсо о чём-то спорили, а у него, образно выражаясь, зазвенела голова, как от удара билом по колоколу, потому что идея родилась просто сногсшибательная.
Он прислушался к шорохам пси-поля, ожидая реакции Нестора, потом вспомнил, что терафим сгорел, защищая хозяина от ментального выпада Госпожи, и пригорюнился. Всё-таки он уже привык считать это псевдоживое «существо» частью самого себя и опираться на его мнение.
– …проглотил, – услышал он голос Истомы.
Алонсо расхохотался.
– Нет, он просто задумался.
– О чём?
Ясен очнулся.
– Есть идея.
– Мы не сомневались, – теперь уже рассмеялась геянка. – Как в детской считалочке: есть идея у злодея погубить два разидея, говори скорей свою, я пойду его убью. А у тебя какая идея? Кого надо убить?
– Никого, – проворчал Ясен. – Алонсо, шнур Расия… ну, или Вайтлайна, может быть не прямым, а каким-то ещё?
– Не понял?
– Что, если он – окружность? Где-то на Равнине есть центр, где рождается пульсация свечения…
– И распространяется от центра как круговая волна по воде! – Алонсо хлопнул в ладоши. – Браво, сеньор Велич! Кланяюсь вам в ноги! – Он действительно поклонился. – Позор на мою седую голову, что я об этом не додумался. Ну, конечно, пульсация должна иметь начало, а где в данном почти плоском мире может находиться центр возбуждения вакуума? Правильно, на Равнине! Разворачиваемся!
– Подождите, объясните толком, – остановила его Истома. – Какой центр? Какая окружность?
Алонсо засуетился, начал объяснять на пальцах, какая идея пришла землянину в голову, а Ясен снова окунулся в толчею наплывающих со всех сторон ментальных полей и нашёл среди них близкие тёплые вибрации. Одна принадлежала отцу, другая матери: родители думали о нём.
На сердце стало веселей. Самые близкие люди находились далеко и в то же время были рядом, он в любой момент мог с ними поговорить и получить в ответ ласковую улыбку мамы и поддержку отца.
– Поняла, – перебила Истома словоизвержение учёного. – Надо было сразу лететь не сюда, к чёрту на кулички, а в другую сторону.