– Давайте решать, что делать дальше. Цель ясна – выйти за Пределы Пределов Равнины, то есть за границу резервации. Вопрос – как?
– По-моему, у нас только два варианта, – сказала Истома. – Идти дальше в космос или попытаться добраться до края Равнины.
Молодые люди одновременно скрестили взгляды на Алонсо.
Учёный развёл руками.
– Не вижу другого пути. Как решите, так и будет.
– Тогда в космос!
Алонсо поднял голову, будто хотел увидеть «потолок» этого мира, однако больше ничего не сказал.
– Хорошо, – согласился Ясен. – В космос так в космос.
Чья-то мысль вдруг вторглась в его пси-сферу, ощутимо поколебав защитную «зеркальную рубашку»:
«Велич, где вы?»
Истома раскрыла глаза шире. Она тоже почуяла-услышала ментальный вызов.
– Кроули?!
Ясен прижал палец к губам.
«Чего тебе надо?»
«Возьми меня с собой. Я знаю, что ты на катере и собираешься искать выход из резервации. Я помогу!»
«А ты где?»
«Это не важно. Если согласен, я дам координаты».
– Пеленгуем! – беззвучно выговорил Ясен.
Истома поняла, включилась в ментальный поток землянина.
«Мне надо подумать».
«Думай, но недолго. Ты должен понимать, что мы в окружении врагов, надо держаться вместе. Посоветуйся с дочерью Горана Милича, она агрессивная девушка, но умная».
«Посоветуюсь, жди».
«Где вы сейчас? В городе?»
«Это тоже не важно».
Ясен выбрался из ментальной паутины, которую на него пытался набросить Кроули.
– Где-то недалеко, – прошептала Истома, – вроде бы как летит, да?
– Он на борту псевра!
– Не может быть!
– Господин файвер нашёл более могучего покровителя, чем тартариане, и теперь пытается быть ему полезным.
– Ты имеешь в виду… ФАГа?!
– Да.
– Но как ему удалось выйти на ФАГа?!
– Его Сила растёт. Боюсь, скоро он вернёт все свои способности и снова станет файвером. И я хотел бы видеть в нём не врага, а…
– Другом он не станет никогда!
– …а хотя бы партнёра.
– Я против!
– Не надо спорить, – сказал Алонсо, прислушиваясь к чему-то. – Я тоже не люблю этого человека.
– Это не человек – нелюдь!
– Поэтому давайте уйдём отсюда подальше.
«Диего, щупаем глубину космоса».
«Понял», – отозвался инк.
Пушистый слой атмосферы над Великой Равниной под аппаратом стал гуще, отдалился и вскоре растворился в фиолетовой бездне «местного» вакуума. Катер повис в этом странном «нигде» без единого ориентира, если не считать струну Расия, хотя при этом продолжал набирать скорость невиданными темпами. Через полчаса он мчался сквозь безвоздушное пространство со скоростью, близкой половине скорости света.
Равнина окончательно затерялась в фиолетовой мгле. Расий по-прежнему висел «впереди» ярчайшим шнуром, не увеличиваясь и не приближаясь ни на йоту, и это казалось удивительным, потому что, если принять во внимание его скорость, катер уже преодолел десятки миллионов километров. Будь на месте Расия звезда наподобие Солнца, он уже добрался бы до неё. Однако светящаяся струна «электровакуумной поляризации» всё так же казалась недосягаемой.
– Что вы об этом думаете? – оглянулся на Алонсо Ясен; ничего особенного не происходило, и ему надоело следить за курсом когга.
– Я специалист в других областях науки, – признался учёный, – поэтому могу и ошибаться. На мой взгляд, шнур Вайтлайна не является плывущим электрическим разрядом или плазменной трубкой, он являет собой перепад мерности пространства. Там, в космосе, если этот странный континуум можно назвать космосом, происходит разрыв измерений, приводящий к появлению остаточного электромагнитного излучения.
– И что? – поинтересовалась отдохнувшая и повеселевшая Истома; она выцедила вторую рюмку какого-то хмельного напитка под названием «текилья», и глаза у девушки заблестели.
– Понимаете, принцесса, наша Вселенная когда-то рождалась из нульмерной сингулярности в стодвадцатишестимерное многообразие Калаби-Яу. В эпоху первичной инфляции количество измерений сократилось до десяти, остальные свернулись в стринги. Затем после нескольких фазовых перестроек вакуума, к чему приложили руки Архитектор и Конструктор, мерность континуума упала до четырёх с хвостиком.
– И что?
– Дальнейшее падение мерности было связано с вырождением тёмной материи.
– Не пудрите нам мозги!
– Истя! – нахмурился Ясен.
– Всё, молчу. – Истома фыркнула и исчезла в бытовом отсеке.