Именно такие существа беспокоили его в первую очередь. Кто это мог быть? Белый медведь? Вряд ли, не та среда, тот предпочитает жить на берегах полярных морей, именно там подходящий для него климат и обилие добычи в виде рыбы и тюленей. Впрочем, с фауной этого мира он был знаком слабо, вполне могли существовать и обычные медведи-альбиносы, которые зимой не ложились в спячку, а, пользуясь преимуществом белой шкуры, активно охотились.
Виньер поёжился, встреча с медведем любого цвета ничего хорошего не сулила, сам он редко бывал на охоте, но слышал от бывалых охотников, что зверь это хитрый, часто знает и не боится человека, а голод усиливает его решимость. С другой стороны, зверь, который известен, не представляет большой опасности, его даже из пистолета убить можно, не говоря уже о нарезной винтовке большого калибра, из которой в самый раз отстреливать слонов.
Беспокоило и то, что подвижных сугробов было больше одного. Стая? Всё может быть, медведи живут поодиночке, так это в его мире, а как здесь? И медведи ли это? Что-то ему подсказывало, что всё гораздо сложнее. А между тем сумерки сгущались, скоро ему придётся встать на ночлег. И полноценный костёр развести не из чего, по пути попались только несколько чахлых кустиков, нормальные деревья просто не могут расти в этом каменном безобразии.
Выбрав место для остановки, он ещё раз огляделся. На расстоянии в двести с лишним шагов от него сдвинулся с места очередной «сугроб», но теперь он перепрыгнул с камня на камень, позволяя Виньеру рассмотреть его подробно. Не медведь. Даже не близко. Огромная лохматая туша, весит, надо полагать, в два раза больше, чем средний человек. При этом прыгает с лёгкостью мартышки. Но это не так важно, главное в том, что пропорции у него человеческие. Более того, не будь он покрыт длинной светлой шерстью, можно было бы уверенно сказать, что это человек и есть. Может быть, маскарад? Кто-то в костюме пытается его запутать? А кому это нужно?
Гадать он пока не стал, если эти существа (а их явно больше одного) не решились напасть днём, то зачем им нападать ночью. Обезьяны, насколько он знал, в массе своей существа мирные, атаковать человека без причины не станут, да и охотиться на него тоже. Кроме того, хищных обезьян на свете немного, а самые большие питаются растительностью, листьями и побегами деревьев.
Ночлегом послужило небольшое углубление в камнях, каменную плиту в этом месте словно порезали гигантским ножом, а прослойка между двумя порезами немного завалилась вперёд, по ходу движения, образовав этакий балкон, позволяющий разместиться на ночёвку. Кем бы ни были эти существа, а предстоящая ночь точно не будет спокойной. Собравшись готовить ужин, Виньер положил на колени винтовку, проверив, есть ли в стволе патрон. Под рукой был и пистолет, да и шпага покинула ножны и лежала рядом.
Поскольку дров не имелось, пришлось жечь драгоценный керосин. Скоро примус пылал ярким голубоватым огоньком, на нём стоял котелок с подобием супа, а сам Виньер подкреплялся мясными консервами из прямоугольной жестянки.
Тот факт, что он не один, был ясен, вот только те, кто сопровождал его в пути, теперь не отваживались подойти поближе. Собственно, Виньер этого и сам не желал. Если это мирные существа, то пусть таковыми и остаются, если же имеют к нему претензии, то добро пожаловать. У него в споре с природой есть убойный аргумент большого калибра.
Надо отдать должное такту существ, они позволили ему поесть и выпить глоток спирта из фляжки, потом он собрал вещи, закутался в шубу и приготовился ко сну, поставив перед собой небольшой масляный светильник. Крошечный огонёк помогал освещать круг в радиусе трёх шагов, чего хватало, чтобы предотвратить внезапное нападение.
Сколько ему ещё идти? Дня три, или четыре. Амулет едва тёплый. А спать здесь очень трудно и опасно. А без сна он просто свалится и позволит себя сожрать. Непорядок.
Сначала показались глаза. Два больших жёлтых глаза, в которых отражалось пламя светильника. Виньер не шелохнулся, но рука крепко сжала шейку приклада. Глаза просто пожирали его, взгляд сообщил о многом, например, о том, что разойтись миром с этими существами у человека не получится. Они набрались смелости, возможно, решили, что ночью человек слаб, а может, наоборот, это они ночью сильны.