— Извини, я не предупредил. Могу вызвать такси. Впрочем… — Грехов оглянулся на дверь, кинул в нее стержень, который исчез без стука. — Иди через метро, код выхода сообщит автомат запуска. Понадоблюсь, — зови. И не увлекайся охотой за К-мигрантами, они — побочные дети Конструктора и сами жертвы обстоятельств, изгои, а главное, более несчастны, чем самый несчастный из нас.
Ошеломленный Ратибор кивнул, но пришел в себя только в кабине метро, более просторной, чем можно было судить об этом из коридора.
— Куда? — меланхолично задал вопрос автомат запуска.
— Домой, — вздохнул Ратибор, вспоминая поговорку: мой дом — моя крепость. Дом Грехова полностью отвечал этому постулату.
— Ближайшее метро — вторая станция Рославля. Счастливого пути.
И Ратибор вышел в вестибюль рославльского метро, машинально запомнив код выхода на метро Грехова.
Почти час он бродил по городу, ошалев от чистого воздуха, простора, ярких весенних красок и особой тишины, присущей толь ко городу-лесу, и продолжая вспоминать сцену у Грехова. Кто это был? Человек в спецодежде, в особом скафандре? Не похоже, да и скафандров таких не существует, уж это Ратибор знал точно. Ряженый? Едва ли, до праздников далеко, а просто так разгуливать в этом наряде по городам и весям никто в здравом уме не станет. Робот-андроид? Тоже не очень-то удачное объяснение: андроиды используются так редко, что встретить их в обычной квартире практически невозможно. Тогда кто это был?..
И чем дольше анализировал ситуацию Ратибор, тем больше склонялся к мысли, что он видел… чужанина! Роида. Правда, самым уязвимым местом гипотезы было ее логическое обоснование: с какой стати чужанин вдруг захотел нанести визит землянину, в то время как состояние отношений роидов и людей — нулевое? На этот вопрос ответа у Берестова не было, и он решил пока не ломать голову над загадкой, позволив себе только воскликнуть в душе: ай, да проконсул! Сколько же тайн хранит твоя родовая «крепость»?..
Нагулявшись, Ратибор некоторое время привыкал к дому, приводил мысли в порядок, прибирался, переодевался, разговаривал с «домовым», смотрел программу новостей по видео: мир жил своей многогранной жизнью, строил и разрушал, сажал деревья и вырубал леса, рожал и хоронил, смеялся и плакал, и все это — сквозь тихую, но отчетливо слышимую ноту режима тревоги, порождающую в душах темные тени суеверного страха и неуверенности в завтрашнем дне.
Дважды он порывался позвонить Насте, но оба раза по какой-то необъяснимой причине срабатывал внутренний выключатель, останавливающий начавшееся было движение; не интуиция, скорее, опасение увидеть Настю в чужой компании, веселящуюся, забывшую обо всем… Воображение рисовало некрасивые сцены появления Ратибора в разгар веселья, и в конце концов он заблокировал мысли о девушке насмерть, приказав себе включиться в прежний ритм жизни безопасника: у него была цель, и следовало идти к ней самым коротким путем. Но если до миссии посла он был коброй, то есть руководителем обоймы риска, имея почти неограниченные возможности для оперативной работы, то теперь стал гриф-мастером, оперативником-одиночкой, и следовало приспосабливаться к новому положению как можно быстрей.
Все еще прислушиваясь к своим ощущениям, находя в них все новые оттенки при смене рода деятельности — принимая душ, он, например, испытал восхитительное чувство раскрывания пор кожи, — Ратибор наконец составил в уме программу действий, переоделся в спортивный комби серого цвета с черными кармашками и поясками, нацепил пси-рацию и настроил ее на трек отдела безопасности, использовав свой личный код: теперь он мог получать все новости, поступающие в отдел.
Звонить друзьям он не стал.
Голова изредка побаливала («Блуждающие боли», — вспомнились слова Грехова), и хотя он не привык обращать внимание на такие мелочи, организм сам знал, как с ними бороться, тем не менее ради страховки Ратибор решил пройти медосмотр.
В медсекторе Управления его знали и приняли, как надо, выразив симпатии в виде улыбок и похлопываний по плечам и спине: все были рады его возвращению, зная, откуда вернулся бывший оператор-прима «Шторма». Дежурный врач-универсалист со смешной фамилией Задира быстро набрал программу медицинскому инку, и Ратибор, раздетый, до плавок, нырнул в узкий коридорчик анализационного комплекса. Когда он вышел с другой стороны и увидел физиономию врача, представлявшую собой скульптурную маску бога изумления, он даже перепугался, заподозрив самое худшее — скрытые психические отклонения, но врач развеял его подо зрения: