Мошенник снова попытался засмеяться, но вышло как-то нервно.
— Ха, ну это правда очень талантливо и оригинально. Только есть в этой забавной сказке одна нестыковка. Версия о том, что на Земле существует неизвестный науке вид существ, питающихся людьми и похожих на людей, и при этом их никто не смог обнаружить… мягко говоря, неправдоподобна. Давай уже заканчивать с этим, а?
Я вздохнул.
— Тут ты плюнул в небо, а попал в луну. Увы, но мой вид действительно уже не существует, вымер еще до рождества Христова. Только отдельные представители еще жили какое-то время, давая обильный материал для мифов и страшилок. Мой последний сородич умер двести лет назад. Самоубийство. И теперь я — единственный существующий в природе «отец всех чудовищ».
— Только это, бессмертные вампиры, а ты же вроде не нежить?
— Я не бессмертен, просто мы не стареем. И да, мне точно больше пятидесяти тысяч лет, потому что я охотился на неандертальцев задолго до того, как в Европу приперлись из Африки твои предки, тогда еще темнокожие. Да, я видел, как они превращались в белых кроманьонцев, это на моих глазах происходило. Я дрался с пещерными медведями за пещеры и уничтожал пещерных львов, чтобы защитить от них свое человеческое стадо. В общем, я остался все тем же диким, первобытным зверем, что и пятьдесят тысяч лет назад, так что никаких мировых соглашений в суде не будет. Встань и попрыгай, ноги разомни.
— О, господи… Эта шутка уже как-то потеряла свою свежесть, честно.
Я поднес к его лицу свою пятерню, на которой вместо отвалившихся ногтей уже на два сантиметра отросли когти, и подсветил фонариком:
— Теперь ты понимаешь, что это не шутка?
Он шумно сглотнул, но неестественно быстро оправился.
— Крутецкие коготки, где купил?
— Задашь этот вопрос через пару минут, когда они отрастут до пяти сантиметров, хорошо?
— Да ну хватит уже, это реально становится глупым! Ну не катит твоя сказка! Вот если б ты говорил, что ты вампир, и то было бы легче поверить.
Во мне проснулось любопытство.
— Почему? Тебе в живых мертвецов, пьющих кровь, легче поверить, чем в обычное живое существо, в котором нет ничего фантастического?
— Да вот как раз в том и фантастика. Вампиры — они же хоть и мертвые, но люди. Ну или вирус вампиризма там. У них остался разум, способность говорить, человеческие привычки и повадки. А тут мало того, что неизвестный науке вид, мимикрирующий под человека, так еще и человеческие способности говорить, управлять машиной и все такое.
— Ну так ты сам ответил на свой вопрос: мимикрия. Я не только выгляжу, как человек, я еще и притворяюсь человеком. Есть такой паук, который похож на муравья и даже поднимает передние лапки, чтобы имитировать ими усики и казаться шестиногим. Так он под видом муравья проникает в муравейники и охотится на муравьев. Вот и со мной та же история.
— Ну ты и сравнил. Лапки поднять еще ладно, но имитировать речь так, чтобы вести долгий логичный разговор, без наличия разума нельзя.
— Хи-хи… Понимаешь, имитация речи, если она нелогична, никого не обманет, и тогда я просто не смог бы прожить пятьдесят тысяч лет. Наконец, интеллект-то у меня есть, и очень высокий. Но вот во всем остальном… Я способен перенять любые приемы и навыки, для которых достаточно бездумного повторения. Если я увижу, как ты разбираешь и собираешь машину — смогу сделать то же самое, просто копируя действия. Но вот выучиться ее водить я не мог больше ста лет. Я мгновенно учу языки, но пользоваться приборами не могу. Телефон еще кое-как, смартфоны — уже беда. Только недавно в меня девушка буквально дрессурой вбила базовые навыки вождения, да и то, пока я сюда ехал — дважды цепанул столб, и, кажется, даже что-то испортил в коробке передач, машина уже крепко так дребезжала, когда я ее остановил. А компьютер для меня просто пыточная машинка.
— Так ты последний своего вида или у тебя есть девушка?
— У меня есть человеческая девушка. Мы приспособились внедряться в стадо людей через молодых особей противоположного пола: находишь отбившуюся от стада девчонку, подкатываешь — и она сама приводит тебя к своим. В конце концов, не в одиночестве же мне коротать вечность?
Он вздохнул.
— И все равно у тебя логика хромает.
— В чем именно?
— Если ты просто голодный зверь, лишь притворяющийся человеком, чтобы охотиться на него — почему ты до сих пор меня не растерзал? Почему ты терпеливо ведешь со мной беседу и отвечаешь на вопросы? Тут только мы вдвоем, так? Так зачем тебе продолжать притворяться перед пойманной добычей, если ты сам сказал, что три дня ничего не ел?