– Здесь вот он живёт. Я же вам говорил…
– А бабка его?
– И бабка. А что?
– Тогда пошёл отсюда прочь! И беги так, как от пириурков бегают. Ну же!
Камрат услышал – Шачта бросился бежать, словно за ним и вправду гнались эти ужасные твари – пириурки.
– Так, пятеро в дом со мной, двое у окна! – Распорядился тонкоголосый. – Они, похоже, уже спят. Потому не мешкайте! Бабку надо сразу убить. Сразу! Мальца связать. Сразу!
– Тише ты, знаем.
Камрат зло сжал губы. Хвастуны. Бабку убить. Будь она сейчас там, они бы живыми из дома не вышли.
У мальчика зазудели руки, он едва сдержал себя сыграть роль Калеи и наказать хвастливых дураков. Удержало во время вспомненный бабкин наказ – не лезть очертя голову в драку, когда тебе ничто не угрожает. К тому же сейчас при нём не было никакого разрешённого оружия. И откуда ему взяться, если он не дурб, получивший разрешение носить меч или хотя бы чигирь.
Он осторожно стал отступать вглубь двора, к низким зарослям кустов на меже с соседним, давно заброшенным двором и полностью развалившимся домом.
Треск от удара ногой в калитку застал его уже в кустах. Тескомовцы, а это были они, ворвались в дом.
Через небольшой промежуток времени – грохот учинённого в комнате погрома был слышен далеко, – громко ругаясь, они выскочили из дома во двор.
– Говорил тебе! – вопил один из них.
– Что ты мне говорил? – Оправдывался другой.
– Опоздали! Собирались долго, – сетовал третий.
– А-а… Надо было сразу за ним идти. Где их теперь искать?
– Далеко они уйти не могли, – рассудительно сказал обладатель басовитого голоса.
– Нам от этого не легче. Забьются в чьё-нибудь подземелье. Ищи их тогда.
– Кто их ночью пустит? Лучше к воротам надо пойти, спросить у стражи.
– Ничего они нам не скажут… Они рады будут над нами поиздеваться.
– Пойти и спросить можно, конечно, только, думаю, напрасно уже всё это.
Тескомовцы и их возмущенные голоса пропали в темноте.
Камрата трясло от обиды и непонимания. Тескомовцы, всем известно, никогда не приходят в город с такими намерениями, чтобы кого-то убить. Для того у кугурума хватит своих сил справиться с ослушниками. Но они с бабкой жили смирно, ни к кому не приставали, законы города не нарушали, а то, что он дрался с мальчишками, так и они дрались тоже…
Тогда что произошло?..
А ведь бабка Калея знала, что так будет, потому торопила его выйти из дома сразу после наступления ночи. Помедли он немного, пришлось бы принять бой.
Вздыхая и успокаиваясь, он ещё немного постоял в кустах, потом крадучись пересёк открытое пространство соседнего двора.
Где-то в упранах, за городом прокричал одур, ему ответили городские ляшки. И понеслось из одного конца города к другому: пип-пап, пип-пап. Будто лопались большие пузыри.
Ночь для Камрата всегда казалась некой нереальной частью суток. Ночью он обычно спал, а просыпаясь, видел всё тот же расплывчатый шар солнца и тени от редких тонкоствольных берёзок.
А ночь… Ночь оставалась где-то там, за явью.
Случалось, конечно, не раз и не два, когда ему приходилось бодрствовать ночной порой и видеть сквозь марево высоких, постоянно мрачных нитей облаков и атмосферной, расплывчатые звезды и заляпанную кляксами естественных морей и следами от давних взрывов Луну, если лунники позволяли всё это увидеть. В отраженном свете спутника Земли все краски меркли, и всюду царила серость разных оттенков. Бывало и так: лунники устраивали цветовые игры, но в таких случаях над городом чаще всего появлялись облака.
О ночных прогулках бабка Калея предупреждала его заранее.
Почему она выбирала именно эту, а не иную ночь, Камрат не знал, да и никогда не интересовался такими вещами. Возможно, что в эти ночи можно было хоть что-то увидеть на небе. Зато, предупрежденный, он отсыпался днём, а потом в назначенный срок, опять же знаемый только бабкой, она брала его за руку и выводила во двор. Там, подняв лицо к мутноватому от светильников города тёмному небу, она рассказывала о звездах и созвездиях, едва пробивающих свой свет сквозь атмосферу, учила, как по ним находить дорогу здесь, на Земле, хотя Камрату было известно – вечные дороги между городами проложены так давно, что все позабыли, когда такое произошло. Но Калея утверждала иное: не все дороги могут служить человеку, порой ему приходится идти совсем не там, где можно пройти спокойно по удобному турусу. Голос её при этом становился строгим – она обучала мальчика различать небесную картину ночи и хотела, чтобы он был внимательным. Впрочем, Камрата не надо было уговаривать. Ему и так всё было интересно, и он запоминал сказанное бабкой налету.