– Тогда давайте прорубим выход мечами, – предложил Зливан.
– Ну да, – Ольдим исказил лицо и в упор посмотрел на предводителя молодых дурбов. – Их прорубать до зимы придётся. Если они, конечно, не ответят тебе тем же самым.
– Ничего с домом делать не надо. А надо… – Камрат подождал, когда все обратят внимание на его слова, – попросить уважаемого Сестерция вникнуть в механизм управления домом, как он это блестяще сумел, общаясь с моблами…
– Не попросить, а заставить, – жёстко сказал Свим. – Его просить, время терять. А, Сестерций?
– Нет, именно попросить, – настоял на своём Камрат. – Если он воспримет нашу просьбу, то, думаю, справиться с ней лучше.
– Ничего он здесь не узнает, – махнул рукой Ольдим. – Моблы для всех, а эти дома…
– Ну почему же? В конце концов, древние старались, как можно упростить общение со своими созданиями.
Сестерция же, чтобы он приступил к обследованию дома, просить было не надо. Всю ночь он, даже не желая того, находился в общении со всеми системами, управляющими домом. Ольдим правильно отметил – сложность этих систем на порядок превосходила устройство моблов. Но ко времени подъёма команды, торн уже кое-что знал, но, во-первых, – не всё, и во-вторых, – он нашёл только один выход – уйти в подземелье, что могло связывать все строения города в качестве, как ему показалось, клоаки. И ему претила сама мысль спускать в неё.
Поэтому он не вмешивался в обсуждение и ждал, не найдётся ли у кого-нибудь нечто более привлекательное, чем дорога под землёй.
Не нашлось. И вот назвали его имя…
И вновь в нём вспыхнуло его недоумение. Оно всё чаще посещало его. Почему он, настоящий торн, попал в компанию чисто биологических разумных не по своей, оказывается, воле, а в качестве кем-то избранного существа? Ведь теперь ведомые Камратом люди и путры во всём отличались от него.
Когда-то команда Свима приняла его, но это был свободный выбор свободного торна. Он мог в любой момент уйти к другим людям или другим разумным, как он до того состоял в банде опритов. Свим и малыш встали на его защиту, и, хотя Свим иногда помыкал им, но всегда относился с уважением и доверял ему. А к малышу он просто привязался. Его поражало в нём всё: и умение владеть мечами, и любознательность, и не высокомерное покровительство человека торнам, а равенство. Вот он, уже не малыш, а его отношение к нему остались прежними.
Но кто его заставил помимо него самого, его, по сути, воли идти к Скале Перехода?
Пояснения, смутные, конечно, Камрата и Малиона, предположения Харана, намёки Знающих, не могли дать вразумительного ответа о его роли в команде, его предопределённости в ней, как говорит Харан, а теперь все повторяют за ним это слово.
К тому же, он, как торн, потомок разумных существ первозданных Великим Биологом и как избранный пусть кем-то неведомым для него, должен был бы возглавлять экспедицию к Скале Перехода, а отнюдь не Камрат. Нет, он не ревновал Камрату, не завидовал ему и не тешил себя быть способным руководить людьми, но удивлялся своему единственному включению в команду и незнанию своей в ней предопределённости. Не для управления же моблами, этими инженерными пустышками!
Когда Камрат говорил о возможной уникальности каждого, кто идёт с ним, поскольку каждый, по всей вероятности, являлся носителем каких-то ещё не проявившихся знаний, то это могло относиться только к людям и путрам, но только не к нему. Он тщетно искал в себе какие-то неизвестные ещё ему знания и не находил. Да и если бы кто-то посягнул вмешаться в его мозг со стороны, он об этом узнал сразу бы.
Все свои действия он всегда сверял со знаниями, вложенными в него ещё в инкубаторе, и с приобретёнными потом знаниями из жизненного опыта. То есть принимал решения сам, не чувствуя каких-либо намёков на подталкивание от кого бы то ни было.
И всё-таки случилось так – он избранный!
Кем, кода и, главное, зачем? Ведь кто-то к его избранию приложил руку или навёл кого-то на эту мысль. Не Хлен же, нарушивший договор. И не встреча с Жаристой…
– Сестерций, ты сможешь сделать… понять, как управляется этот дом? – Камрат напрямую обратился к торну.
Красноватая аура окутала комп Сестерция. Как бы ему не хотелось спускаться в подземелье, но он не мог не ответить Камрату, а, ответив, сказать не правду.
Не вдаваясь в подробности, он сказал:
– Я уже понял… Отсюда можно уйти другим путём, если спуститься вниз, под землю.
– Вот! – обрадовался Малион.
– Примето нам мало было, – проворчал Ольдим. – И насиделись под землёй и находились досыта.
– Но это выход.
– Куда?
– Да хоть куда. Или ты сбираешься здесь сидеть? Взаперти?