Зато харт явно знал ответы на вопросы людей. Надо только вникнуть, впитать это знание в себя.
Однако что-то мешало, уводило все старания торна от конечного понимания харта и своего места в нём. Он ожидал, что, в конце концов, в рассеянном разуме харта найдётся и его какая-то функция, а, зная её, можно будет вникнуть или проследить взаимосвязи и дойти до общего назначения харта и, значит, связи его с внешним миром. Интеллект настоящего торна позволял ему (и Сестерций надеялся) стать не только управляемой частицей, но и управляющей, хотя бы в части внесистемных отношений с хартом.
Поиск его стремительно расширялся, но всё равно, раз за разом появлялось нечто, приводящее его помыслы к ледяному склону, ведущему к вершине, а он, ступив на него, соскальзывал в низ, к подножию. Приходилось всё начинать сначала.
Слова Свима о том, что людям надо возвращаться, подсказали Сестерцию выйти на прямую связь с хартом, но уже не с вопросом, а утверждением прав людей выйти из города после развлечений туда, куда им надо.
И его обращение подействовало. Создалось такое впечатление, что харт только того и ждал и отозвался неожиданно грубо, поскольку если бы это было сказано, то прозвучало бы так: – «А кто их здесь держит? Пусть уходят!..»
Сестерций напомнил: нужен выход к дороге, ведущей к Скале Перехода.
Отзыв: – «У них есть допуск?»
Сестерций: – «У них есть всё, что нужно».
Отзыв: – «Они могут идти».
Сестерций: – «Им надо знать, как выйти на эту дорогу».
Отзыв: – «Им этого не надо знать».
Сестерций: – « Но тогда, кто их выведет на дорогу?»
Отзыв: – «Для того у них есть ты… Выводи!»
Торн, услышав о своей роли, словно стукнулся компом о камень, что на некоторое время вызвало суматошный переполох в его нервной сети организма, так восприняла она утверждение харта.
Были задеты сразу все чувства, управляющие биороботом:
он не знает, как вывести людей, и это вызывало раздражение, так как харт, по сути, отмежевался от него, отклонил свою сопричастность единства с ним, тем самым, ослепив его;
вспышка неуёмной гордости за себя, ибо, что бы делали люди без него, а это говорило об их вторичности как разумной расы на Земле;
растерянность – можно ли спросить харт, каким образом или путём он может вывести людей из города к дороге на Скалу?
А люди вокруг уже непосредственно обращались к нему, что-то требовали от него…
Сестерций стоял, покрываясь ядовитой сине-фиолетовой аурой, стекающей от компа вниз.
– Оставьте его на время, – сказал Малион. – Он сейчас, видите, невменяем. Надо переждать.
– Нечего пережидать. Он так может простоять долго. А надо стукнуть ему как следует по компу, вот тогда у него там всё и встанет в нужном порядке, – вспыльчиво посоветовал Свим.
– Сам себя стукни! – не сдержалась Жариста. Она почти вплотную подошла к Сестерцию, но не рискнула притронуться к ауре. – Он сейчас думает о нас, а тебе только бы стукнуть, – договорила она с упрёком.
– Женщина говорит правду, – глухим голосом поддержал её Невлой. – Сестерций что-то узнал важное. На уяснение этого ему как раз и нужно время… Я чувствую.
– Помочь ему можешь? – спросил Камрат.
– Пытаюсь… Но только, чтобы удержать его с нами.
– Он хочет от нас уйти? – всполошилась Жариста.
– Нет. Его поглощает город… У них общая основа, возможно воссоединение…
– Тогда его надо… – Жариста вскинула глаза на Свима и отвернулась, так как чуть ли не высказалась подобно дурбу, как поступить с Сестерцием.
– Надо подождать.
Ждали, но напряжение нарастало, переходя в беспокойство: чего следует ждать?
– Он уже и вправду кое-что знает, но не всё, – нарушил молчание Ей-Фей, слезая с платформы и направляясь ближе к торну. Люди перед ним, теснясь, расступились. Знающий вплотную, даже погрузившись в ауру, подошёл к Сестерцию, топорща усы, постоял, словно прислушиваясь к чему-то, повторился: – Знает, но не всё…
А тем временем…
Сестерций: Но я тоже не знаю, как и по какому направлению вывести людей на дорогу к Скале.
Отзыв харта: Это не важно. Главное, что ты с ними. Всё уже готово выйти на дорогу для их возвращения.
Торн не понимал, хотя, казалось, он вот-вот уяснит идею его будущих действий, что ему пытается сообщить харт, отчего испытывал неприятное ощущение беспорядочной работы всех своих органов, на автономное функционирование, поскольку центр управления, загнанный в тупик, похоже, утратил способность выполнять свои обязанности.
– Вот теперь его надо разбудить! – внезапно сказал Ей-Фей.