Внизу от тесной площадки полого тянулись вверх и в разные стороны сразу три лестничных пролёта.
– Похоже, мы и вправду попались, – прервал непроизвольно наступившее молчание команды Ольдим.
Ему ответом послужил общий вздох.
– У кого-нибудь есть представления, по какой нам из них идти? – спросил Камрат. – Я вот как будто знал, куда нам надо было идти там, наверху, в зале. Здесь же – ничего. Подумайте, вспомните.
Призыв его остался втуне. Команда переминалась в тесноте, переглядывалась, но ни у кого не нашлось, что сказать определенного.
– Надо проверить их по порядку, – наконец, предложил Харан. – И узнать какая из них куда ведёт.
– С ног собьёмся, проверяя. – Малион ущипнул себя за подбородок. – Если только все три сразу. Разойдёмся…
– И растеряемся.
– Не растеряемся, если сделать так… Два человека и путр смогут уйти по каждой лестнице и вернуться. Остальные подождут здесь. Как, Камрат?
– Может быть и так, – неуверенно согласился Камрат. – Сестерций, ты где?.. Что-нибудь чувствуешь? Нет ли у тебя связи с местными системами?
– Есть. Но они не понимают, почему и зачем мы пришли сюда? Здесь нас не должно быть.
– Ничего себе! – возмутился Зливан. – Даже не должны быть!
– Да уж… – Камрат задумался. – Но мы ведь пошли по их подсказке. Они нас пропустили сюда… Вот мы и пришли. Может быть, Сестерций, ты их не так понял?
– Они не понимают действия привратника, пославшего нас к ним… Я тоже. Он что-то сделал не так… Я говорил…
– Плохо говорил! – вскинулся Свим и тряхнул, словно погрозил торну, перед собой рукой, занятой рукоятью потерянного меча.
– Я хорошо говорил! – гордо выпрямился торн. – А ты как всегда не слушал!.. Никто не слушал.
– Мы тебя слышали, Сестерций. Но нам открыли выход, – сказал примирительно Камрат. – Что ещё чувствуешь?
– Надо отсюда уходить. Здесь стоять нельзя.
– Куда идти, знаешь?
– Нет.
– Так спроси их! – не выдержал Ольдим.
У него складывалась каматана об их, по всему, бессмысленном и непрестанном хождении по лестницам вверх-вниз. И как раз следовало бы знать, какое направление из трёх выбрать. Рифмовалось же «упрямо – прямо».
– Они советуют…
– Не тяни! Что они советуют?
– Лучше идти прямо.
– Я так и думал! – обрадовался Ольдим.
– А чего молчал? – неприветливо спросил Харан. – Камрат спрашивал…
– Идём прямо! – подал команду Камрат и первым стал подниматься по длинной с широкими ступенями лестнице.
В конце её даже не оказалось площадки, просто последняя ступень стала первой, ведущей опять, но круче, вниз.
И тут Камрату показалось, что он знает, как всё произойдёт вскоре: они подойдут к какой-то двери, её надо будет с силой толкнуть. Правда, что их ожидает за дверью, он не представлял. Однако надеялся на выход за пределы пропускного пункта к дороге на Скалу.
И дверь появилась после ещё тройного лишённого смысла подъёма и спуска. Обыкновенная дверь, как все двери в городских домах и хабулинах. И Камрат, не раздумывая, толкнул её от себя и вышел под солнечный свет раннего утра.
– Наконец-то! – воскликнул кто-то, выражая общую радость.
Но радость вскоре переросла в горечь.
Вначале озаботились Гелиной. Она едва не потеряла сознание от подъёмов и спусков. Харан её поддерживал, но даже при помощи со стороны молодых дурбов, не мог заняться ею как врач. Сейчас её усадили на моблу. Харан и Невлой хлопотали вокруг неё, а остальные сгрудились, ожидая результатов их забот. К тому же светило солнце, вокруг простор и проклятые лестницы позади – всё это будто затмили глаза, а когда отвлеклись и прозрели…
– Мы же опять вышли к городу, – неуверенно проговорил Орей.
– Да, да, – недовольно хрюкнул Т”евара.
Команда оказалась перед пропускным пунктом, выпустившим её из левой пристройки к входу. Разочарование и возмущение. Их обманули! А они уже уверовали в своё людское превосходство, что им все древние системы подвластны.
– Ну, я этим шутникам… Я им! – потряс Свим перед собой остатками меча.
– Может быть, и точно забросать этот пропускной пункт камнями? – предложил Зливан.
И нашёл поддержку у молодых дурбов. Они стали рыскать глазами, ища пробивное, по их мнению, оружие против обманщиков. А этого «добра», камней, вокруг валялось много. Здесь когда-то, по-видимому, стояли скульптуры на постаментах. Со временем они развалились. Дурбы бросились к ним, намереваясь тут же вооружиться и с запасом.
Овех, оттеснённый в сторону, обежал куст, в надежде найти новую развалину и поражённый остановился. Здесь на нетронутом временем цельном камне возвышалась слегка потемневшая, но всё ещё светившаяся, будто переменчивым внутренним светом, статуя девушки. Её оголённое гибкое тело находилось, словно в движении. Но не это поразило Овеха, а облик статуи – это была точная копия Грении.