Свим, мрачный от обуреваемых его нерадостных размышлений, вскинул глаза на Камрата, ища в нём поддержки. Он свято верил в него. Догадка, когда-то подсказанная Малионом, а, может быть, и утверждение о роли Камрата в неуязвимости людей и иных разумных, находящихся с ним рядом, пропитала дух Свима. Нет, он, конечно, не надеялся, что Камрат сейчас скажет некие слова и после этого всё образуется, и в то же самое время ожидал какого-то невероятного выхода из тупика. Во всяком случае, из тупика, возникшем в его голове.
Харан, по-видимому, тоже подумал о том же, что и Свим. Он сухо передал Камрату свои выводы о состоянии дурбов.
– Мне тебя не учить, – нагнув голову к Харану, сказал Камрат. – Глаза ему завязать…
– Об этом мы со Свимом уже решили. У него шея вся в язвах.
– А шею обмотаем моей курткой. И понесём…
Свим вздохнул. Всё, что сказал Камрат, было явным с самого начала. Куртку вот предложил свою. И – только.
– Здоровый он. Тяжёлый.
– Но стоять нельзя, – возразил Камрат на реплику Зливана. – На берегу болота, в зарослях, подумаем, что с ним делать.
– Это – да.
Свим, Харан и Камрат переглянулись.
– Надо идти, – решительно сказал Свим. – Зливан, Сулона будем нести по очереди. Распорядись среди своих.
С пострадавшими от збуна отряд двигался медленно, но и шар тескомовцев также медлил их нагонять.
Появление шара тескомовцы отметили радостными восклицаниями. Но появление из его гондолы кроме пилота, ещё четверых наблюдателей, поубавила их радость. Шар имел полный экипаж, и возможность воспользоваться для уменьшения тяжести перехода на десяток-другой свиджей для подавляющего числа наземных тескомовцев отпадала. Может быть, поднимется кто-то один, да и то вернее всего, думерт…
Мерсьек хмурил густые брови. С памятной Тлуману весенней встречи на Сажанее, командир воздушных тескомовцев сильно похудел, у губ и крыльев носа обозначились старящие его складки. И весь вид его был крайне утомленным. Из гондолы он не выпрыгнул, как это делал всегда, а вышел, устало переставляя ноги. Улыбка от встречи со знакомцем едва тронула его впалые щёки, да прищур глаз обозначил отраду встречи.
– Что, опять погоня? И за теми же?
Тлуман развёл руки, улыбнулся, но тоже сдержанно.
– Ты прав. Возможно, за теми же… Не пролетело и четверти года, как всё повторяется.
– Да уж… И Присмет, вижу, опять при тебе
– А что ему ещё делать?
– А вот здесь ты прав.
Присмету намёки тескомовцев в его адрес не понравились. Он окинул их тяжёлым взглядом, перевёл взгляд на шар, на гондолу – из неё экипаж пока что не сходил, собираясь, по-видимому, вылететь на разведку тут же.
«Как был я для них чужим, так и остался», – подумал Присмет безрадостно с жёсткой мыслью о завершённости поиска своего места среди сотрудников Тескома. Они смотрели на него и терпели его как инородное тело, неудобное, но пока что терпимое лишь в силу необходимости. Всплеск восхищения им во время переправы с острова на остров в виду монстра, прошёл быстро и бесследно. Он превратился для них в мишень заглазных шуток, не всегда безобидных, на которые ещё год назад он мог бы ответить так, что шутникам надолго запомнились бы его руки, приложенным к их ухмыляющимся рожам.
Но не только это раздражало Присмета. А общее внимание к тому, как, что и сколько он ест. Но поскольку он есть хотел всегда и старался утолить голод при любой возможности, то постоянно ощущал явно не сочувствующие взгляды спутников к его неодолимой потребности, а, вернее, потребности его большого сильного тела в еде.
Думерт и Мерсьек уже позабыли о нём и оживлённо обсуждали план первой воздушной разведки, а Присмет всё ещё ворочал в голове каменной тяжести, но пустые по содержанию, невысказанные тескомовцам слова обиды.
– Опережают нас свиджей на двадцать. Идут по направлению … – Тлуман безмолвно пошевелил губами, словно предварительно осмысливал подготовленное высказывание. – По всему, туда, где Дорога Страха входит в Болото Первое.
– Я, догоняя вас, подумал о том же. Справа от вас, вдоль берега Болота идёт ещё одна большая группа. Вода уже отступила, но они держаться зарослей старого берега. К тому же за вами, след в след, идёт ещё одна группа. Небольшая, правда.
Тлуман криво усмехнулся.
– Спешат… Всем не терпится. Бросились все, кому не лень. А эти, что вдоль берега, – люди?
– Мы летели утром. Они только-только просыпались. Но мне показалось, что людей там немного. Впрочем, сверху не так просто отличить человека от выродка.