Валериан поднялся на кафедру. Все взоры обратились к нему.
- Братия! - начал он. - Как ведомо вам, три месяца назад, с благословения настоятеля нашего отца Андроника, брат Теодор, брат Максимилиан и я отправились в странствие с целью отыскать монастырь святого Себастиана, находящийся, по дошедшим до нас смутным сведениям, в одной из Оскверненных Зон. Разумеется, знали мы, что даже и многие годы спустя после Войны в Оскверненных Зонах никто, включая и слуг Божиих, не мог долго оставаться в живых, а потому мало у нас было надежды найти монастырь действующим; однако вело нас чаяние отыскать и вызволить из руин святые реликвии, хранившиеся в сем доме Господнем. Прежде мы не могли этого сделать, ибо уровень Скверны в тех краях оставался высок и губителен для всего живого; но ныне он опустился настолько, чтобы сделать возможным безвредное путешествие. Увы, однако, не одна лишь Скверна угрожает путнику вне стен обители; брат Максимилиан пал в бою с мутантами, а брат Теодор потревожил гнездо ядовитых муравьев... Помолимся об их душах, братия.
После краткой молитвы Валериан продолжил:
- Немало иных напастей встретилось мне в пути, о коих, возможно, поведаю вам позже; но Господь хранил меня, дабы я мог исполнить свою миссию... Мне удалось проникнуть глубоко в Зону и отыскать монастырь святого Себастина; увы, оказалось, что он не только безжизненен, но и полностью разграблен.
- Но кем? - удивленно воскликнул молодой послушник, сидевший с краю в четвертом ряду. - Если прежде Скверна убивала всякого...
Многие монахи неодобрительно посмотрели в его сторону - не годилось перебивать выступающего с церковной кафедры. Но брат Валериан ценил тягу к знанию превыше соблюдения формальностей и не обиделся.
- Скверна убивает не сразу; могут пройти дни, недели и даже месяцы, прежде чем человек заболеет и умрет в муках, а до того присутствие Скверны неощутимо, - пояснил он, обращаясь к юноше. - Простецы не способны узнать ее уровень; они верят лжепропрочествам, что Зоны-де очистятся через пятьдесят или через сто лет после Войны. Но мы-то знаем, что одни Зоны очищаются быстрее, другие медленнее, и лишь амулет блаженного Гейгера позволяет судить, когда та или иная Зона становится безопасной. Так что нет сомнений, что святотатцы, проникшие в Зону раньше времени, уже понесли свое наказание или понесут его в скором будущем; но нам от этого не легче...
Монахи, до которых успел уже дойти слух о принесенной Валерианом радостной вести, слушали с растущим удивлением - пока что все вести были печальными.
- Однако, после сих огорчений, утешен я был великой радостью, - словно уловил их мысли Валериан, - и да послужит сие уроком тем из вас, кто склонен впадать в грех уныния... Ибо, тщательно обыскав келью настоятеля монастыря святого Себастиана, обнаружил я тайник, а в тайнике - драгоценную реликвию, святую книгу, доселе неизвестную нам!
Валериан вытащил из-под сутаны висевший на шее холщовый мешок и бережно извлек из него свое сокровище. Это была, несомненно, старинная, печатная книга, ныне пребывавшая в состоянии далеко не лучшем; даже сидевшие в первом ряду не могли различить букв на заплесневелой и покоробившейся обложке, а один угол и вовсе выглядел отгрызенным... И все же монахи с благоговением взирали на нее, поднятую над кафедрой двумя руками Валериана.
- А отчего старые книги столь редки ныне? - шепотом спросил любопытный послушник у своего соседа, старого тощего монаха с изрезанным глубокими морщинами лицом. На сей раз юноша не решился спрашивать громко, боясь снова вызвать общее неудовольствие.
- Многие из них сгорели во время Последней Войны, - так же тихо ответил ему старик. - А после Войны пришла Великая Зима, длившаяся три года, и тогда выжившие пускали на растопку все, что могло гореть... Мой отец говорил, что даже Библий уцелело всего несколько штук, а многие иные христианские тексты утрачены, и, возможно, безвозвратно, если только Господь не явит чудо и не позволит нам обрести их вновь, как сегодня...
- Однако, брат Валериан, уверен ли ты, что это истинно святая книга? - охладил всеобщее благоговение отец настоятель. - Ведь, помимо христианских знаний, об утрате коих все мы душевно скорбим, книги прошлого содержали и немало богомерзкой ереси...
- Тут не может быть сомнений, отче Андроник, - возразил Валериан. - Во-первых, книга принадлежала настоятелю достославного христианского монастыря, и, значит, не может быть неблагочестивой. Во-вторых, сей достойный слуга Божий сознавал ее особую ценность и намеренно позаботился о ее сохранности, спрятав в специальный тайник; должно быть, сам Господь надоумил его, дабы могли мы вновь обрести священный текст. И, наконец, само содержание книги, с коим я, как вы понимаете, ознакомился. Увы... книга, чудесным образом сбереженная от нечестивых людей, сильно пострадала от сырости... и... грызунов, - смущенно признал Валериан, который не мог понять, как Господь мог попустить поругание священной книги презренными мышами, - так что мне удалось прочесть не все, да и времени у меня было не так уж много, я спешил назад... Но по тому, что я прочел, бесспорно ясно, что перед нами жития святых великомученниц, доселе остававшихся нам неизвестными... Вероятно, они были канонизированы незадолго до Последней Войны, потому в других дошедших до нас текстах, восходящих главным образом ко временам библейским, не упоминаются.
Настоятель согласно кивнул, удовлетворенный этими аргументами.
- Что ж, братия, сегодня великий день в жизни нашей обители, - сказал он, - и, не побоюсь этих слов, всех христиан, вновь обретших своих святых.
- А сохранилось ли имя благочестивого автора? - почтительно поинтересовался один из монахов в первом ряду.
- Да, - ответил Валериан, - правда, оно столь длинно, что я, к стыду своему, никак не заучу его... Но позвольте, я прочту, - он перевернул обложку и, приблизив в глазам титульный лист, торжественно провозгласил:
- Альфонс Франсуа Донасьен маркиз де Сад.
2001