— Явилась, сучка подзабор… — воскликнул он и осекся, увидев Кубаева.
Тот удивленно спросил:
— Кого это ты так ласково встретить выскочил?
Не меньше удивился и Розин:
— Вы?
— Я. Так на кого лаешься, Розин?
— Думал, дочь вернулась.
— Так. Похоже, у тебя проблемы. Может, пройдем в дом, с глаз посторонних?
— Да, да, конечно, проходите!
Не разувшись, Кубаев прошел на кухню. Присел за стол, взглянул на Розина:
— Ну и что за проблемы, Иван Петрович?
Пришлось рассказать следователю о поведении дочери. Тот, выслушав, неожиданно резко спросил:
— Почему ты не пришел ко мне, как только заметил, что дочь употребляет наркоту?
— Но я даже не подумал об этом! Да и какое вам дело до проблем моей дочери?
— Дурак. Есть дело! Но, ладно, теперь об этом говорить бесполезно. Но то, что Алиса сидит на игле, плохо. Очень плохо. Придется принимать меры.
Розин поинтересовался:
— А что, ее можно вылечить?
— Посмотрим! Когда она обычно возвращается с гулянок?
— По-разному. Когда ночью, когда под утро.
— И постоянно под кафом?
— Да.
— Понятно! Но сейчас речь не о ней. Надеюсь, ты не забыл про свой долг?
— Такое не забывается!
— Правильно. Год тебя не трогали — оказывается, напрасно; но кто знал, что дочь слетит с катушек? Сейчас же, Иван Петрович, наступило время возвращать долг.
— Вы говорили, деньги …
Кубаев поморщился:
— Э-э, кому нужны твои деньги? От тебя другое требуется.
— Что именно?
Следователь прикурил дорогую сигарету:
— В общем так, завтра в это же время, — он посмотрел на часы, — в 22–00 привезу к тебе одного человека. Он и скажет, что ты должен будешь делать. С утра же подбери в саду местечко, где можно выкопать погреб.
Розин сказал:
— А чего в саду? У меня тут подвал во весь дом.
— Я сказал — в саду, значит, в саду.
— Это… получается, тайник, что ли?
— Можно сказать и так. Рыть будешь по ночам, землю засыпать в мешки, потом вывозить ее. Размеры погреба три метра на три, глубиной два. Стены и пол сделаешь из дерева.
— А где его взять?
— Купишь.
— А деньги?
— Получишь. Тайник оборудуешь там, где по весне вода не поднимается. Сухой должен быть погреб. Понял?
— У нас тут по улице что весной, что летом сухо. В подвалах, я имею в виду. Грунтовые воды залегают глубоко, улица идет по возвышенности.
— Это я заметил. Выроешь погреб, отделаешь внутри, поставишь лестницу. Сверху накроешь крышкой, на крышку пласт земли с кустом каким-нибудь положишь. Чтобы со стороны, даже с метра, тайника не было видно. И чтобы забор был рядом. Сзади. Найдешь такое место?
— Рядом с баней.
— Прекрасно! Хорошее место. Только калитку заодно поставь, а то оградился двухметровой оградой, не пролезть. От кого прячешься?
— Ни от кого. У нас у всех здесь высокие заборы.
— Это я тоже заметил. Так ты все понял?
— Если честно, ничего я, гражданин начальник, не понял, но сделаю все, как вы сказали. Вот только …
— Что только?
— Дочь не даст работать. Говорю же, что может явиться когда угодно.
Следователь погладил подбородок:
— Дочь, дочь… ничего. Она не будет мешать.
— Не понял?
Кубаев рассмеялся:
— Ты что, подумал, я убрать ее хочу?
— А кто знает?
— Нет, Иван Петрович, твоя Алиса нам еще нужна.
— В смысле?
— Об этом позже!
Кубаев достал из кармана брюк свернутые в трубочку купюры, бросил на стол:
— Здесь три штуки баксов. Это тебе на материал для тайника и за работу. Управишься за неделю, премию получишь, еще штуку. Ясно?
— Да!
— И ничего не бойся. Мне пора, проводи.
Розин проводил нежданного гостя до калитки. Вернулся в дом, прикурил сигарету, задумчиво глядя на свернутые в трубку стодолларовые купюры. Вот и пришло время расплачиваться. Сейчас ему дают деньги, потом заберут обратно. И гораздо больше, чем дадут. Возможно, вместе с жизнью. Эх, зачем пошел на сделку с этим чеченом? Отсидел бы, вернулся. Хату никто не отнял бы. А дочь? Алиса при нем в пропасть улетела. Лучше бы на зоне ничего этого не видеть. Но назад уже ничего не вернешь.