Спустя минуту все оказались на поверхности, запыхавшиеся и изрядно вспотевшие. Первым заливным смехом разошёлся Лунёв. За ним Волков и, наконец, доктор.
— Ну что, Спицын, встретили своих юёров?
— Честно говоря, на секунду я действительно поверил, что столкнулся с представителем якутской мифологии. Прошу меня простить за грубости.
— Ничего. Как вас угораздило?
— Да не видно ни зги. Не повезло мне набрести на эту яму. Фонарь разбился, темнота. До края не достать. Слышу, шепчет кто-то. Ещё и зараза, под руку попался обломок на кость похожий. Ну, я и закричал. А потом слышу: шаги, пальба. Притих… не хотел вас отвлекать. Вы, кстати, по кому стреляли?
— Да там… неважно.
— Ха-ха-ха! Вы удивительный человек, доктор. Вы невероятно удачно упали, прямо возле нужного захоронения. Взгляните, — Волков поднёс лампу к совсем недавно вбитым крестам, — это те девушки. Вернёмся за инструментами, и за работу. Полночь уже.
Работа шла медленно. Из-за сгустившейся темноты, одному человеку приходилось держать фонарь, а двум оставшимся копать. Несмотря на свежесть захоронения, землю так сильно сковал холод, что она слабо поддавалась даже кирке. Наконец, очередной взмах кирки прозвучал гулко, ударившись об деревянную крышку гроба. Сняв лопатой остаток земельной крошки, Волков и Лунёв оголили крышку гроба. Столько же времени ушло на то, чтобы отрыть второй гроб! Изрядно утомившись, мужчины сняли ломами крышки.
— Виктор Петрович, ваш черёд, — сказал Волков, закуривая папиросу.
— Иду я, иду. Прости господи, — доктор полностью осушил флягу, — Лунёв, постелите мешок и помогите достать тела.
Девушки, были постностью обмотаны в белую простыню. Непокрытыми были лишь лица, выглядящие, как живые. Казалось, трупное разложение вовсе их не тронуло. Лишь окоченение мышц, синюшность да помутневшие зрачки выдавали касание смерти. Спицын раскрыл сумку с инвентарём и достал ножницы, которыми срезал с трупов сукно.
— У старшей сестры мягкие такни передней области шеи рассечены вплоть до позвоночного столба. Трахея, крупные сосуды, пищевод — всё разорвано. Очень грубые травмы. Где-то разрезаны, где-то размозжены. Всё тело покрыто царапинами, образующими оккультные символы. Это не латынь… не знаю подобного языка. В области груди поверхностные разрезы кожи, как от когтей. Длиной не менее шести дюймов. Разрезы идут параллельно, по четыре с каждой стороны, между каждым отдельным рассечением расстояние примерно в четыре дюйма. Это гигантская лапа.
— Или талантливая работа ножом. Не отвлекайтесь.
— Имеются множественные проникающие раны, так же собранные в группы по четыре. Удары наносились с большой силой и под разными углами. Они были настолько сильны, что на костях, образующих дно раневого канала, остались небольшие зазубрины. В различных местах имеются зияющие раны различной глубины, будто кто-то выдирал куски плоти или тщательно их вырезал. В районах крупных сосудисто-нервных пучков нанесены точные надрезы. Тело полностью обескровлено. Правые большеберцовая и малоберцовая кость раздавлены в средней своей трети, будто на них упал гигантский камень. Часть волосяного покрова грубо скальпирована. Брюшная стенка разрезана, все внутренние органы удалены. Очень грубая работа. Их не вырезали, а выдрали. Брюшная полость набита… мхом и какой-то травой. К счастью, большинство травм произведено посмертно. У младшей волосы скальпированы почти полностью. Шейные позвонки смещены. Оба плечевых сустава вывихнуты. Имеется тупая травма головы, её бросили на землю с большой высоты. В остальном ранения идентичны сестринским. Полное обескровливание, удалённые внутренности. Однако порезы оставлены другим… оружием, куда более крупным. Погодите, у неё что-то в глотке. Это… это цветы. Они уже засохли, но…
— Это пролеска сибирская, — вмешался Лунёв, — но это невозможно, она зацветает лишь весной.
— Мистика.
— Это всё, что вы можете сказать, доктор?
— Касаемо тел это всё. Но если вам интересно моё мнение, комиссар, я подтверждаю все слова, сказанные вашими свидетелями. Я полагаю, что это сделал не человек. Даже если подобные зверства проведены человеческими руками, то души преступников звериные.
— Я вас понял. Давайте заканчивать. Нам ещё их зарывать.
Глава 4
Несмотря на усталость и близость рассвета, Волков не мог сомкнуть глаз. Пережитое за сегодня требовало обдумывания. Мистическая сторона произошедшего отбрасывалась им сразу же. Чтобы хоть как-то собраться, он начал говорить сам с собой: