— Значит, нужно спешить! Гони!
— Почему состав не повернул на Восточную?
— Это был план. Я позже объясню. Сейчас мы должны выдавить из сложившейся ситуации максимум. Подстрелить и поймать хотя бы часть банды.
Они прибыли лишь с небольшим опозданием. Соскочив с саней, Волков окинул взглядом печальный итог своего просчёта. Пятый состав наполовину сошёл с рельс, зацепившись колёсами тягача за раскуроченные в нескольких местах металлические направляющие. Все вагоны были объяты необычайно горячим, жёлтым пламенем. Первый прогорел настолько, что стенки его не выдержали и крыша с треском провалилась внутрь. От разгорающегося пожара, покачиваясь, бежали выжившие члены экипажа. Зарывшись в снег, по-пластунски ползли бойцы патруля, то и дело стреляя куда-то в сторону леса, один из бойцов притаился за одиноким пнём и спешно перевязывался. Бойцы группы спешно начали выскакивать из саней.
— К бою! — Крикнул Волков, заметив, наконец среди клубов дыма кувыркающиеся в снегу силуэты людей, отступающих к опушке леса.
Рядом с комиссаром просвистела пуля. Вскрикнул и уткнулся лицом в деревянный борт извозчик. Волков спешно упал в снег и выстрелил в сторону одного из силуэтов. Началась беспрестанная пальба. Солдаты сквозь зубы цедили мат. Лунев, ободряя солдат, то и дело перекатывался от укрытия к укрытию, яростно отстреливаясь. Не отставая от своего командира, бойцы ползли в снегу, попеременно паля по озаряющейся выстрелами опушке леса и оттаскивая раненых. Ситуацию осложняло то, что отряд Волкова от группы бандитов отделял чадящий дымом состав, не дающий стрелять прицельно и реализовать явное численное преимущество. Не было легче и от того факта, что на той стороне железной дороги, где были красноармейцы, почти не было укрытий, приходилось искать головой землю под снежной шапкой, чтобы её не прострелили. Противник же явно обладал большей сноровкой и меткостью, чем среднестатистический боец гарнизона и медленно, но верно отходил в лес.
— Вперёд! Нужно сократить расстояние! Передний ряд, за мной! Мы должны обойти состав и сблизиться! Остальные, подавите их ружейный огонь и не давайте отходить к лесу!
Волков и ещё пара бойцов вскочили и помчались вперёд, то и дело падая в снег от близких шлепков пуль, а затем снова поднимаясь.
— Ура! — Крикнул боец, обогнав Волкова. Тот узнал в нём дежурного Новикова.
Вдруг от одного из силуэтов на опушке брызнула по поднявшимся красноармейцам цепь трассеров. Новиков вскрикнул и упал навзничь. Рухнула ещё пара бойцов. Волкову ожгло плечо, но он не остановился.
— Лежать! Всем на землю! У них Шош! Ручной пулемет! Лежать, убьет! — Слышался позади голос Лунёва, — Товарищ комиссар, стойте!
А тот всё бежал, бежал скачками, проваливаясь в глубокий, неутоптанный снег, стреляя на ходу от бедра. В голове пульсировали мысли:
«Сейчас, сука, сейчас. Погоди, я до тебя доберусь. Затвор влево. Меня так просто не возьмёшь. Затвор назад до отказа. У тебя всего двадцать патронов, гад. Дослать затвор вперёд. Половину ты уже потратил. Повернуть рукоятку затвора вправо. Вы от меня не уйдёте. Выстрел!».
Прогремела ещё одна пулеметная очередь. Жёлтые полосы пуль пробили один из догорающих вагонов и утонули в снегу. Волков почувствовал, как ожгло весок. Добежав до железнодорожной насыпи, он, пригнувшись, начал пробираться вдоль неё, обходя состав. Всё тело жгло жаром огня, но, стиснув зубы, Валерий добрался до последнего вагона и вынырнул из-за него. Наконец он разглядел силуэты более явственно. Всего четыре человека спешно скрывались за деревьями, таща за собой самодельные санки. Волков навскидку выстрелил в одного их них и сразу же припустился в погоню. Азарт и злость вели его дальше вглубь леса. Обдирая лицо о ветки, он несся в полнейшей тьме, ориентируясь лишь на вереницу следов. Снег и ветер безжалостно стирали грязные отпечатки сапог, с каждым шагом полученные ранения давали о себе знать. Правая рука отнималась, всё сложнее было держать винтовку на весу. Из виска хлестала кровь, попадая в правый глаз и застывая на щеке липкой коркой. Тело тяжелело от усталости.
Окончательно потеряв след, Волков пробежал ещё пару шагов и провалился в снег по пояс. Ноги свело судорогой от жгучего холода. Из-под проломившейся корки потекла чёрная жижа. Волков с ужасом ощутил, как неведомая сила тянет его вниз. Болото. Он угодил в трясину. Задрав руки кверху, комиссар кинул винтовку в сторону предположительного берега. Оружие, не долетев, окунулось прикладом в жижу и за секунду пропало в булькающей черноте. Тогда Волков пробовал развернуться и дотянуться до того места, откуда провалился в трясину. Он ещё мог разглядеть свои последние следы. Так близко, не хватало всего каких-то пару пядей. Попытки грести оказались напрасны. Погружающиеся в трясину руки каменели, доставались с огромным трудом и набирали так много влаги и торфа, что сил на каждый последующий гребок приходилось тратить всё больше и больше. За несколько минут Волков почти полностью выбился из сил, а к берегу не приблизился ни на дюйм. Меж тем вонючая жидкость добралась до груди. Волков почувствовал, как спирает дыхание, как рвётся что-то в голове, крича, требуя одного — воздуха! В конце концов, левая его рука оказалась прижата к телу болотной толщей, а правая напрасно пыталась ухватиться хотя бы за ветви, издевательски качающиеся слишком высоко.