Однако следующая фраза Рэмбо заставила их посерьезнеть.
— Я возьму с собой пленника.
— Неужели ты ему веришь? — спросил Мосаад.
— Нет. Но мне приходиться рисковать. Он говорит, что вокруг крепости — минные поля. Нужно, чтобы он меня через них провел.
— Но что если он закричит и даст знать часовым? Он может предать тебя.
— Обещаю, если он позовет часовых, то умрет первым.
— Но вторым можешь оказаться ты сам, — заметил Мосаад.
— В таком случае вам потом не придется объяснять, каким дураком я оказался.
Мосаад сжал плечо Рэмбо.
— Мне бы не хотелось, чтобы такой прекрасный игрок в бузкаши не дожил до следующей победы.
— Следующий раз победа будет твоя.
— Что ж, пусть нам выпадет случай это проверить. Они улыбнулись и вышли из палатки. Оказавшись в темноте, Мосаад посмотрел на небо. Голос его был суров.
— Аллах лишает тебя своего благословения.
— Не понимаю, о чем ты.
Вождь показал на клубящиеся облака. Они надвигались, пряча далекие звезды.
— Будет буря.
Пульс Рэмбо стал чаще.
— В таком случае, ты ошибаешься, — сказал он возбужденно. — На самом деле Аллах благословил меня!
— Теперь я ничего не понимаю, — произнес Мосаад.
— Нет времени сейчас объяснять. Муса, нам надо уйти до начала бури.
Рэмбо поспешил мимо еле различимых палаток и вошел в ту, где афганцы держали под стражей Андреева.
— Ты идешь со мной, — сказал Рэмбо. — Быстрее!
— Вы даете мне шанс проявить себя?
— Если ты сбежишь с поля боя, как тогда…
— Я не трус. За то, во что я верю, я буду сражаться.
— Ты поверь, что если мне что-то покажется подозрительным, то… — Рэмбо вытащил свой длинный изогнутый нож, — то я доведу до конца игру, которую воины начали сегодня утром. Я тебе глотку перережу.
2
Ветер крепчал. Пока Рэмбо вел своего коня вниз по каменистому склону, стараясь попасть в лощину, летящий песок жалил его в лицо. В нарастающем хаосе бури трудно было находить дорогу. Спасибо и на том, подумал Рэмбо, что хоть до этого места мы добрались до начала бури.
И все равно путь был тяжелым. Хотя группа и шла знакомыми тропами, часто приходилось искать объезд вокруг свалившихся камней и поваленных деревьев. Если бы не прекрасное знание местности афганцами, им ни за что не удалось бы добраться сюда до рассвета. Зато теперь буря кстати, подумал Рэмбо.
Вместе с темнотой она обеспечивала прекрасное прикрытие и вдобавок должна была отвлечь внимание часовых. Да, Мосаад наверняка ошибался. Аллах вовсе не оставил нас своей милостью.
Аллах? — Рэмбо удивился собственным мыслям. Вот что значит слишком долго прожить среди мусульман. Начинаешь и сам думать, как они.
Рассуждения о судьбе никогда его не занимали. Он верил в то, что сам распоряжается своей судьбой, а не наоборот. Но эта налетевшая буря, словно ниспосланная самим провидением, заставила его задуматься.
Нет, решил он наконец. Просто мне везет. Или, может статься, везеньем по незнанию называют Божий промысел. Неожиданно ему вспомнились слова Траутмэна, произнесенные им в литейной в Бангкоке в их последнюю встречу.
— Джон, ты должен смириться со своей судьбой. Я не верю в судьбу!
— Да. И в этом твоя беда. Ты должен принять себя таким, какой ты есть.
— Принять то, что ненавижу?
Ну что ж, и сейчас его работа была ему ненавистна, но он делал то, что получалось у него лучше всего и в чем ему не было равных.
Конь впереди замедлил шаг и встал. Рэмбо почувствовал, что животное обернулось. К нему подошел Андреев. Муса и остальные воины подвели своих коней к лощине и присоединились к ним.
Голос Андреева был еле слышен за воем ветра.
— Лошадей оставим здесь. Склоны хоть немного их прикроют.
— До крепости еще далеко?
Андреев поднес к глазам светящийся циферблат компаса и показал рукой на северо-запад.
— Сотни три метров вон в том направлении.
— Ты уверен? В этой буре недолго и ошибиться.
— Я здесь провел целый год. Поверьте, я хорошо знаю, где крепость.
— Тут рядом пройдешь и не заметишь.
— Она большая, заметите. Но запомните: они держат пленников в северной части, в подвале, — сказал Андреев. К ним подошел Муса.
— Намажься этим, — он открыл какую-то жестяную банку.
— Что это?
— Жир леопарда, смешанный с сажей.
— В такую бурю? Маскировка нам не нужна.
— Здесь, — да, — сказал Муса. — А в крепости?
— Согласен, — кивнул Рэмбо.